[фрау Марвин]

Название: Больше, чем сила
Фэндом: Angel
Персонажи/Пейринг: Ганн, упоминаются Ганн/Фред
Рейтинг: PG
Тема: Башня (Резкие, болезненные перемены. Рок. Катастрофа. Отказ от амбиций, отказ от прежнего образа жизни. )
Категория: ангст, джен
Размер: 502 слова

- Фред? Ужасно выглядишь, - через боль прорвались воспоминания. Умножив ее многократно. – Иллирия…*
Богиня протащила Ганна через портал, как сумку с багажом. Швырнула на пол, поторговалась с Уэсли и Ангелом. Багаж с объявленной ценностью.
Сердце, заново выросшее в груди, дважды сваренные электродами мозги, неоднократно стертая, невнятная, как мел на плохо вытертой доске, память. Ганн не чувствовал себя единым целым. Не чувствовал себя дома.
Роботы так же таращили разноцветные глаза с вверенного подохранного объекта – стеллажа из "Икеи" (сосна, лак) в кабинете Ганна. Чарльз провел пальцем по копии Стального Гиганта. Пыль с пластиковых голов никто не вытирал в его отсутствие.
Первого робота Ганн поставил на полку после выигранного дела. Во-первых, с детства мечтал о таком. Во-вторых, после того, как провода побывали в его голове, чувствовал себя сродни высокоинтеллектуальным механизмам. А, в-третьих, детские игрушки в кабинете адвоката - это круто. И мило.
С чужими личинами покончено. Ганн больше не сунет нос в шкаф, набитый костюмами и шелковыми сорочками. Клетчатые рубашки и майки с принтом виде пальмы – часть епитимьи.
Спайк и Ангел теперь не разлей вода, они и сами не замечают за спорами и драками, как в момент опасности прирастают друг к другу плечом и выступают единым фронтом. Вампиры. Хех. Эти двое, если спросите Чарльза Ганна, переживут любой апокалипсис.
Уэсли. Немного двинувшийся от горя, но все тот же стойкий оловянный Уэсли Уиндэм-Прайс. Он стал кем-то очень важным для Иллирии, даже корчась на полу от боли, Ганн не мог не заметить, как она смотрела на бывшего Наблюдателя.
Даже у Лорна есть водка и музыка.
А Чарльз один.
Его маленькой чокнутой принцессы из пещеры больше нет. Когда-то она пряталась под землей в ожидании рыцаря на белом коне. (Которого, впрочем, дождалась. Буквально. Но не в этом суть.)
Фред казалась такой хрупкой, как вуаль на шоколадном торте, сплетенная из сахарных нитей. Но не липла к пальцам. Заслоняя от опасности грудью Виннифред Беркл, будь готов, что она использует твое плечо, как упор для ответного выстрела.
Чарльз Ганн не рыцарь. Он мальчишка, воспитанный улицами большого Л-А, с широкими плечами и крепкими руками. Фред посчитала себя слишком большим весом для этих рук. Или посчитала их хватку слишком крепкой.
Девушка бросила Ганна, и он пошел в Белую Комнату, чтобы поговорить с неулыбчивой кошкой. Стать больше, чем просто сильным плечом в команде. Только в сказке такие истории заканчиваются хорошо. В реальной жизни на сцене рано или поздно появляется каменный саркофаг. Стол демона-потрошителя.
А потом Апокалипсис.
Однажды он продал душу за пикап, а потом отдал любимую женщину за мозги адвоката.
Теперь Чарльз точно знает, где у него сердце. Даже какого оно цвета и размера. А душа? С ней ничего не ясно.
Клыкастые ребята, душевные вампиры. Их души, как описанный в инструкции дивайс – с телом или отдельно от него – вполне понятная вещь. По-настоящему Ганн был мертв какие-то мгновения, пока электрическая девушка не исправила ошибку. Не успел почувствовать, откуда отделилась и куда вернулась душа. И встала ли на правильное место?
Пока сердце бьется, Ганн не сможет проверить подозрение, что она – всего лишь заложенное имущество, навеки вписанное в контракт с «Вольфрам и Харт».
И ему еще платить и платить.

* Диалог из 5х19.

@темы: Angel: фэндом в целом, Фэндом: Angel

---

[Кин Ри]

Название: Календула
Фэндом: Bleach: Готэй 13
Персонажи: Кира Изуру
Рейтинг: G
Категория: джен
Тема: Солнце
Размер: 225 слов

Календула

В бой надо идти с отчаянием.
Надо ожидать поражения, и просто делать все возможное, чтобы погибнуть с честью.
Только так можно достичь победы - ведь тот, кто уже победил в своих мечтах не сможет потрудиться достаточно для выигрыша.

Жизнь, в сущности, мало чем отличается от сражения.
По крайней мере, правила у нее все те же: понадеялся на выигрыш, позволил себе расслабиться и поверить - проиграл.
Провалился с треском.

Нельзя никому верить; каждый из тех, кто сражается - потенциальный враг, и даже друг слишком часто становится помехой, а не подмогой.
Надо верить только в себя, а лучше не верить вовсе - ведь ты всего лишь смертный и ты слаб.

Таковы правила третьего отряда, которые он нарушал всю свою жизнь, всю жизнь же громко присягая им в верности.
Ты стыдился этого; ты считал себя глупцом, наивным, бесконечно слабым глупцом.

Но только вера в себя - помогла выдежать предательство.
Только вера в друга помогала выжить в боях.
Только надежда придавала смысл твоей борьбе.

И то, что ни разу те, в кого ты верил, не обманули твоего доверия - не было ли твоей победой?
И не ты ли победил в тот миг, когда узкоглазый готэйский лис поднял руку на своего хозяина во имя давно умершего чувства?

Календула чем-то похожа на солнце. Она такая же рыжая, например.
Но иногда лучше отбросить копию - и взглянуть на оригинал. У некоторых получается.

примечание: Использованы толкования "Победа", "скрытая истина"

@темы: Фэндом: Bleach

---

[Кин Ри]

Название: Синева
Фэндом: Bleach: Готэй 13
Персонажи: Унохана Рецу
Рейтинг: G
Категория: джен
Тема: Маг
Размер: 159 слов

Синева

Время - это песок в часах, вода в реке, бег теней по стенам.
Уходит по песчинке, по капле, проскальзывает неприметно меж пальцев...
Так думают те, кто молод.

Те, кто пожил свое на свете, знает: время и впрямь подобно воде, песку, тени.
Так же, как те, кто плавал под водой, знает, какова ее сила, что превращает рыбу в листок пергамента.
Так же, как те, кто изучал огромные валуны, знает, что они сложены из мириадов песчинок.
Так же, как многие знают, как тени застят взор.

Для кого-то старость - это сила, признание и уважение, не заслуженные ничем, кроме возраста.
Но для нее старость - это знание, покой и легкая усталость от привычности этого мира, в котором никогда не бывает неожиданностей.

Молодые восхищаются ее спокойствием. Молодые считают ее истинной чудотворицей. Молодые преклоняются перед ее добротой.
И только самые зоркие из них пугаются ее взгляда, как бы мягок и ласков он не был
Потому что бесконечность - синяя*. В точности как ее глаза.
_______________________
* максима сия принадлежит отнюдь не только Терри Пратчетту. Поверьте, она на пару тысячелетий постарше.

примечание: Использованы толкования "цвет: синий", "мудрость", "тайна за семью печатями", "сила, обретенная в собственной душе", значение перевернутой карты - "дурная бесконечность", "неясный страх"

@темы: Фэндом: Bleach

---

[Кин Ри]

Название: Веер
Фэндом: Bleach: Готэй 13
Персонажи: Аясегава Юмичика
Рейтинг: G
Категория: джен
Тема: Верховная жрица (Папесса)
Размер: 240 слов

Веер

Мир - это веер.
Огромный, пестрый май-оги*, расписанный пьяным художником в минуту белой горячки.

Боги - это майко*.
Они церемонно и плавно движутся по сцене, сменяя друг друга в раз и навсегда установленном порядке, и изредка перебрасывают веер друг другу.

Но для танца майко, как известно, отнюдь не достаточно девушек и веера; нужны еще те, кто соткет ткань, те, кто вырежет из павлонии спицы и основу, те кто распишет ткань причудливым узором, те, кто сошьет кимоно, те, кто вышьет его цветами и птицами, те, кто облачит в него прекрасных дев, те, кто уложит им длинные косы...
Так и богам необходимы жрецы.

Но иногда, в тяжелые времена или просто в стесненных материально окия*, всем вышеперечисленным приходится заниматься одному человеку.
Очень искусному, очень ответственному, а главное - очень неленивому и некапризному.
Вот и ему так не повезло.

Легко ли быть разом и воином и принцессой, и другом и врагом, и сильным и слабым, и прекрасным и отвратительным, легко ли быть всем для всех и каждым для каждого, иметь тысячу лиц и не забывать, какое из них на самом деле твое?
Он не задумывается. Он просто живет. Просто идет своим путем.

И каждый его шаг расцветает на веере новыми красками, каждое движение цепляет нить на ткацком стане судьбы, каждое слово задает ритм танцу богов...

Верховная жрица - это та, что сама не ведая, создает богов.
Ей не до них; успеть бы все наладить, все успеть...
Но если не станет ее - боги умрут.
_____________________
май-оги - большой танцевальный веер
майко - младшая гейша; буквально - танцовщица
окия - заведение, в котором проживают и работают гейши

примечание:Использованы толкования "Мастерица на все руки", "Творец богов", толкования перевернутой карты - "Вечная маска", "Священное незнание"

@темы: Фэндом: Bleach

---

[Кин Ри]

Название: Водоворот
Фэндом: Bleach: Готэй 13
Персонажи: Кучики Бьякуя
Рейтинг: G
Категория: джен
Тема: Мир
Размер: 209 слов

Водоворот

Иногда кажется, что выхода нет и впереди только пустота.
Но протяни руку - и поймешь, что пустота впереди и есть искомый выход.

Так и в жизни - когда что-то становится причиной самого черного отчаяния, именно в этом и стоит искать спасение и надежду.

Вот, например, эта... сестра.
Он не солгал бы, сказав, что ее ненавидел: бледный призрак былой любви, предсмертный каприз обезумевшей от болезни возлюбленной, руконгайская дикарка, ни лыка, ни лика, как говорится.
Но стоит поглядеть на нее иначе - и в долге перед ней найдешь новое основание для того, чтоб жить дальше, а ее существование подарит иллюзию неодиночества и даже, возможно, семьи.

Или вот лейтенант.
Ведь сущее наказание: груб, несдержан, не способен ни рационально мыслить, ни обдуманно действовать, никакой субординации, сплошная самоуверенность.
Но если задуматься, то он предан, искренен, не лишен здравого смысла и никогда не оставит своего капитана.

Рыжий рёка.
Его отчаяние, его унижение, его поражение, дно, ниже некуда!
Тот, кто должен бы заставить его погибнуть просто от сознания своей никчемности и бессмысленности.
Только вот....

... Понимаете ли, если ты попадаешь в водоворот - достигни дна, не сопротивляйся, покорись судьбе.
И тогда то же течение, что так яростно тянуло тебя вниз, вытолкнет тебя на поверхность, прочь от смертоносной ловушки.

В жизни так же.
В жизни всегда так же.

примечание: Использованы толкования: "Дуализм бытия; две стороны одной медали", "Возрождение", "В моем конце - мое начало"

@темы: Фэндом: Bleach

---

Короче, я тоже побегу

[Кин Ри]

Название: Путь
Фэндом: Bleach: Готэй 13
Персонажи: Тоосен Канаме
Рейтинг: G
Категория: джен
Тема: Колесница
Размер: 129 слов

Путь

Чтоб достичь цели, нужна цель.
Цель должна быть достойной, немного пафосной и в меру недостижимой.
Мировая справедливость подошла идеально.

Чтобы достичь цели, нужно терпение.
Нужно не яриться на человеческую глупость, а терпеливо ждать, пока она получит по заслугам.
Мысли о мировой справедливости замечательно помогали ждать.

Чтобы достичь цели, нужен путь.
Иногда приходится самостоятельно его прокладывать, и частенько - по не очень приспособленным для этого местностям.
Мировая справедливость однажды непременно выпрямит все пути.

Чтобы достичь цели, нужны попутчики.
Те, кто поможет построить дорогу через житейское болото и вытянут из грязи застрявшее колесо твоей повозки.
По справедливости, их следует достойно отблагодарить.

Но иногда попутчики встают на пути к цели, вбивают палки в колеса и требуют остановиться.
И тогда их выбрасывают вон или убивают.
Потому что Цель оправдывает средства.
Или - нет?

*примечание: использовано толкование "Достижение цели"

---

пока все молчит - выложу первый фик. Прошу комментариев!

[Алсет]

Название: Квартира 9. Писатель.
Фэндом: Ориджинал (Парадайз-сити).
Персонажи: Писатель
Рейтинг: G
Тема: Мир
Размер: 768 слов
Цикл : "Дом десять по Рассветной"
Приобретение сил потерей себя. Изменение реальности.
Девиз: постижение сути вещей.
Изображает юношу с магическим жезлом, в окружении пяти элементов и четырех мастей Таро.

Paradise-city, 10 Dawning st - квартира 9. Писатель.

Сюита лунного света:
Ноутбук и тысячи слов,
В свете лампы - дым сигареты -
и неназванной рифмой....

Писатель.
Свое имя он потерял на полпути с Родины в Последний Город.
Уж больно имя было... веселое. Как кто услышит - так и засмеется.
А серьезная девочка-ресепшионистка с карими вишнями усталых глаз, услышав его имя, вообще записывать отказалась:
- Вы же издеваетесь. Ну такое же ведь оно ... неблагозвучное! Будьте серьезнее, гражданин.
Серьезнее, граждане, еще серьезнее! И он потерял свое имя где-то в районе маленького степного аэродрома, на ресепшне которого сидела эта девочка, в осенних глазах которой была недетская нервозность, смешанная с поистине детской строгостью.
Так и сказал:
- Извините. Я его потерял.
Она кивнула и поставила на билет синий прямоугольный штамп:
- Вот так-то лучше.
Такие времена: не то что имя - себя потерять недолго.

А еще в пути он потерял любимые очки и последнюю пачку сигарет, и это было куда обиднее.
Очки он забыл на лавочке на полустанке Хизерфильд, где пережидал суточное "окно" между поездами до Города - едва не проспал, вскочил как есть - а очки так и остались висеть на кованой спинке скамейки, кому-нибудь на радость: он слышал, на полустанках еще живут люди.
Зря, конечно: после Войны жить не в Городе было попросту самоубийством... но это было не его дело, в конце концов.
А мальчишка, который бежал за поездом, покуда тот медленно набирал скорость, крича что-то и размахивая чем-то блестящим, выглядел вполне здоровым.
Да и та девушка, которой достались сигареты вместе с зимним пальто - на том полустанке было холодно, а поезд шел в теплые края - тоже не выглядела больной. Иногда ему казалось, что она и тот мальчик - родственники: нос пуговицей, глаза озерами и яркий румянец.
Такой девушке не жалко было отдавать пальто, тем паче, что полустанком раньше кто-то подарил его самому Писателю. Кто-то, кто ехал из Последнего Города.
Куда? Не сказал. Просто: "из Города. Пыльно там как-то..."
На том полустанке тоже было пыльно, а может, просто воздух был очень сухим, таким сухим и горячим, что странно было даже подумать, что кому-то может понадобиться зимнее пальто...

Зато он уберег Её.
Она стояла на почетном месте напротив окна и приветливо посверкивала черными клавишами. Буквы на них стерлись от долгого, невероятно долгого использования. Такими - гладко-черными - они были еще в детстве, когда братец - тоже обладатель не самого благозвучного по местным меркам имени - притащил ее с помойки.
Тогда они час убили на составление аккуратной таблички, указывавшей, где какая буква находится. Но брат к машинке быстро охладел - как и ко всему, впрочем, чем когда-либо загорался... кроме спиртного, конечно... а вот он - он накрепко заучил все Её клавиши и дал ей имя. Оно, впрочем, потерялось еще на Родине, где-то в непролазных переулочках между храмом Хорошей Каннон и магазинчиком с жувачкой, где господин торговец в смешном головном уборе и его вечный компаньон с длинной косой, торгующий под навесом разными овощефруктами весь день играют в гляделки через окно, было затоптано в пыли тем малолетним... чудаком, что болтал сам с собой и с окрестными барабашками...
Так что Она обходилась без имени, и это их еще больше сближало - так казалось Писателю.

Поэтому вечером, когда наконец утихала стрельба под окнами, а Сури уходил с улицы в дом, ругаться с Мирицей и пить крепкий черный кофе, который пропитывал своим запахом весь подъезд, а Руш выводила выгуливать Рустема, Лельку и Кая - Писатель вставал с продавленного дивана, подходил к Ней и улыбался.
И девочка с карими вишнями глаз строго и серьезно смотрела на молодого человека из-под белоснежной вуали, и алые губы на набеленном лице говорили:
- Шутить изволит молодой господин. Не бывает у людей таких имен!
Она больше не будет знать болезней, дышать зябким воздухом степи и ставить синих штампов. И незнакомец в легких одеждах смеялся:
- А если молодой господин и не человек?
Верхнюю одежду он отдал нищему мальчишке: в этом городе и так душно, зачем еще эти тряпки?
А сестра нищего, красавица с озерными глазами, которая мечтает когда-нибудь увидеть снег, обнимет шелковую бесценную одежду, прижмет к груди:
- Ах, кем бы ты ни был - мы теперь связаны красной нитью судьбы, и непременно встретимся! - и откажет сыну сельского старосты...

Треск клавиш, неяркий свет лампы с зеленым абажуром...
Он - ткач. Под его пальцами - станок, с натянутыми нитями человеческих жизней.
Чай в чашке - вода.
Лампа с зеленым абажуром - земля.
Кольцо на мизинце - металл.
Кактус - сойдет за дерево.
Сигарета - огонь.
И старая пишущая машинка вместо волшебного жезла.

И мир менялся.
Если понравится - выложу дальше

@темы: Ориджинал: Парадайз-сити, Парадайз-сити: фэндом в целом

---

[Findor Carias]

Название: Танец
Фэндом: Bleach: арранкары
Персонажи: Цируччи Громоведьма
Рейтинг: PG-13
Категория: джен
Тема: Императрица
Размер: 432 слова

К закату клонит колесницу солнце – скорей, скорей!
Стучат кастаньеты копытами по мостовой – цок-цок-цок, клац-клац-клац.
Каблуки – по доскам, ещё пахнущим смолой, а потом спрыгивают с помоста – вниз, в пыль. По камням, по камням – звучно, стремительно.
Руки – крыльями ласточки взлетают, у горизонта воруют блестящую медь обнаженные плечи.
Чьи-то пальцы перебирают струны гитары, ласкают её как прибой побережье.
Здесь, сейчас всё вокруг принадлежит тебе. Не плясунья – императрица.
Даже земля откликается на твой танец – и ты сама как эта каменистая, сухая почва, при всей суровости щедро вознаграждающая труд пшеницей, оливками и виноградом.
Вино пьянит – а ты сильней.
Море поёт в унисон с гитарой – а ты сама как солёный, изменчивый его простор, вздымающийся валами от прикосновений ветра.
Шелестят юбки – пёстрая пена.
Небо смотрит внимательно, не спешит укрываться бархатной тьмой – и ты растворилась бы в нём – Гея-Уран, Уран-Гея - птицей стала бы, да не хватает самой малости. Слишком тяжела ты для полёта.
Была бы ласточкой – так разве что из железа.
Из-за таких женщин сходят с ума. Роскошная роза – прекрасная, да с острыми шипами. Многих плетью жжёт страсть, но подойти ближе никто не смеет – как же, императрица! Ведьма, колдунья, прикоснуться к которой рука простого смертного недостойна.
И ведь правда – колдунья, правда - ведьма! Не хуже обольстительной Цирцеи умеешь превращать мужчин в животных. Верные псы, покорные бараны, разъяренные быки, жалкие свиньи. Помани – последуют в Ад и ещё дальше, да зачем тебе – такие? В стойло, мальчики, в стойло.
Ну их всех в Тартар.
Зачаровать, столкнуть в безумие – туда им и дорога. Сами подставились под бич твоего взгляда, сами позволили исполосовать себе души.
В цепкие когти попались, колючками руки искололи.
Желанная. Недоступная.
Тонкие пальчики играют на чужих страстях так же умело, как мозолистые пальцы гитариста – на металлических струнах. А кастаньеты, кастаньеты – разве не с их ритмом сливается поспешное биение сердец?
Трон твой – души людские, скипетр – кастаньеты, корона – венок из колосьев. Но невесело дочери Гелиоса на острове Ээя – никто и слова поперёк не скажет. Приходится спорить с ветром. И ты ловишь, приручаешь его тяжелыми, но сильными крыльями. Небо, земля – какая разница, где танцевать?
А не танцевать невозможно, потому что страсть кипит, хлещет через край, жжётся нестерпимо.
Жара стирает лица и голоса, старается вбить в пыль, превратить перья в свинец. Густо-тягучая, как смола, она растворяет запах муската и клубники, оставляя лишь пот и пыль.
Такие женщины кружат голову, их видят однажды и помнят всегда, к ним прикасаться – как воздух необходимо, как правда святотатственно.
Смоляные волосы, глаза цвета вечерних сумерек, улыбка чародейки-губительницы. Движения птицы – и кто увидит, что она на самом деле из металла? Ветер поёт тебе серенаду, а ты танцуешь – для ветра, камня, прилива.
И каждый шаг теперь уже босыми ногами – гимн пробудившейся жизни.

Пояснение

Пояснение:
Ээя (также Эя/Эея/Эа) — в эллинских легендах остров, который посещает Одиссей. Родина Кирки-Цирцеи

@музыка: Mercedes Sosa - "Balderrama"

@настроение: Потанцуем?

@темы: Фэндом: Bleach, Bleach: арранкары

---

[Findor Carias]

Название: На страже
Фэндом: Bleach: арранкары
Персонажи: Сун-Сун
Рейтинг: PG-13
Категория: джен
Тема: Жрица
Размер: 614 слов

Белая мраморная змея свернулась в круг у дверей храма.
Молчаливый страж тайн подземных и небесных, она видела многих паломников, желающих прикоснуться к мудрости веков. Но ни один не смог пройти мимо неё.
А ведь всё так просто. Не испугаться нескончаемых колец длинного, цвета слоновой кости чешуйчатого тела и аметистовых глаз. Откинуть тяжелый пурпурный занавес, скрывающий...
Тсс… Тайна. Протяни руку, сорви гранат - может, узнаешь.
Семь зёрнышек. Семь зёрнышек.
Но ужас сковывает надёжнее ледяной хватки анаконды.
Колонны святилища давно оплетены лианами, и распустившиеся орхидеи пахнут так, что тонкий аромат благовоний различить почти невозможно. Тысячи лет никто не брал в руки испещрённые забытыми письменами свитки. Не нарушают первозданную гармонию леса систры, гул тимпанов и тонкие голоса флейт.
Это к лучшему. Змее не нужен никто. У неё есть священная служба.
И иногда сюда является Богиня.
Она, величественная, возвышается до небес - но спокойно нисходит под крышу храма. Врата Её - две колонны, имена которым Начало и Конец. Между ними Богиня восседает на престоле из белых и чёрных камней. Венец Её - рога полумесяца, ибо Она - Небесная Корова.
Несть числа Её именам, никому не поднять Её покрывала, и лишь мёртвые чувствуют ветер, поднимаемый Её крыльями.
Давно утрачены мистерии Исет, давно нет посвящённых.
Но Госпожа нисходит сюда, в забытый храм, гладит верную свою змею тёплой ладонью, удобно устраивает на плечах, как воротник.
Нет ключа у Богини. Нет его и у змеи. И ключ, и замочная скважина - в сердце ищущего.
Змея помнит. Богиня помнит.
Пилигримы - нет.
Анаконде из слоновой кости не жаль. Она вдыхает запах орхидей и ждёт очередного возвращения своей Госпожи.
Бывает так, что ответ скрыт в самой загадке. Бывает так, что истина проста до невозможности, ясна и пряма - но пока сам не встретишься с ней лицом к лицу, не поверишь. А чтобы встретиться - нужно продираться сквозь чащу леса, нужно оставить позади жуткую змею с горящими во мраке глазами и дотронуться до запретного, невыразимого.
И она, анаконда, Уроборосом свернувшаяся в кольцо - их последнее испытание, их последний порог.
Она могла бы с ними говорить - но отмалчивается. Не всё можно высказать на привычных, понятных наречиях.
Не чешуйчатой взвешивать их сердца, положив на другую чашу весов перо. Не её право, не её ноша.
Она, как луна - лишь отблеск чужого величия. Просто извивающийся, текучий, хладнокровный порог, который не в силах переступить недостойные.
И не её вина, что достойных так давно не появлялось.
Не её вина, что слабые духом никогда больше не найдут покоя. Заблудятся, безутешные, в лесу и никогда не отыщут дорогу обратно. Потому, что истина - яд, который невозможно изгнать из крови. Рано или поздно она убивает. Истина ведь - тоже змея. Старшая сестрица мраморной стражницы.
Тсс... не говорите никому, если видели одну из них. Тайна.
Алые знаки на оберегаемом свитке никем не написаны - они всегда были и всегда будут, потому что, на зависть творениям человеческого разума, никогда не станут лживыми. Разве может обмануть приход весны или восход солнца? Тайна забытого святилища - так же естественна.
Стражнице иногда кажется, что должен быть кто-то, достойный заглянуть за пурпурный бархат, шагнуть в неизвестность.
Кто-то, кому заговорщически подмигивают звёзды. Кто-то, с кем шепчется ветер, а месяц греет больше, чем солнце.
Некто, кого орхидеи и храмовые курения манят с одинаковой силой. Кому Богиня улыбнётся и, кивнув, пригласит войти в открытые настежь двери.
Он - или она - расскажет змее о дальних землях, чьи загадки так же удивительны, как эта, доверенная ей. О синих горах и бескрайних морях, о скрипе палубы под сапогами и о спасительных маяках. О мире из бронзы и золота, о снегах и вьюгах, о дубовых рощах и быстроногих оленях.
Зачарованная, змея пропустит гостя. И он сорвёт запретный плод, развернёт запылившийся свиток.
Кто-нибудь. Когда-нибудь.
И, знакомая с множеством тайных языков, новая жрица прочтёт...
Тсс… Тайна.

пояснение

Пояснение:
Исет - Исида.

@музыка: Мельница - "Мора"

@настроение: жаркой волной в глаза жрице...

@темы: Фэндом: Bleach, Bleach: арранкары

---

[Findor Carias]

Название: Иллюзия
Фэндом: Bleach: арранкары
Персонажи: Аароньиро Арруруэриэ
Рейтинг: PG-13
Категория: джен
Тема: Луна
Размер: 484 слов

Девять тысяч масок у тебя, девять тысяч ликов.
Обманщик, плут, иллюзии плетущий. Лунное зеркало – кривое, коверкающее живые лица до неузнаваемости. Отражение в мутной, затхлой стоячей воде, едва заметно подёрнутой рябью. Ловец наивных мух, соблазняющий их лживым нектаром, до жути похожим на настоящий.
Да и есть ли разница между правдой и миражом?
Это не ты ненастоящий, а весь мир – шепчет кружок серебряной фольги, подвешенный кем-то на фоне шелковой чёрной портьеры.
Это не тебя нет, а всех остальных. Они - лишь порождения твоего горячечного бреда – шелестят колыбельную картонные волны.
Ты – не жалкий слабак, ворующий чужую силу. Ты просто обманываешь наивных глупцов и находишь их жалким душонкам лучшее применение, чем они когда-либо смогли бы отыскать. Во всяком случае, так успокаивают бедное, жалкое чудовище, затерявшееся в темноте, но неспособное выйти на свет – растает ведь, рассыплется наваждением – пластмассовые колонны дворца.
- Ответь, я существую? - тщётно допытывается у зеркала зеркало – тусклое, подёрнутое патиной, в узоре вековых трещин.
Масками жонглируя умело ты новое тело придумал себе. И что с того, что и оно – враньё и дым? Врёшь не другим – себе, ибо иначе не убедить даже призраков в мире загробном в своём бытии.
Страшно летать на ветру паутинкой, страшно прятаться от света глубже дна. Тончайшей нитью держаться за мир. Если и быть – то лишь в мерцании, дрожащей, зыбкой игре светотени, под толщей воды неподъемной.
Ракшас-обманщик, ночной кошмар живущих, настоящих. Даже не огонь болотный – лишь воспоминание о нём. Напустишь туману, заманишь в трясину – чтоб не одиноко было в не-бытии. Правда, одиночество – оно тоже роскошь для тех, кто реален. Но – какая разница? Ты сам себя вконец запутал, почти что веришь сам в себя. Жаль, это «почти» - пропасть, равная разнице между луной и её отраженьем. Не так уж и много, но больше, чем можно осилить.
Чтобы быть оборотнем, надевающим чужую шкуру, тебе не хватает самой малости – плоти, на которую эту шкуру можно натянуть.
Чтобы быть вампиром, греющим окоченевшие члены ворованной кровью, тебе недостаёт лишь вен, по которым кровь могла бы бежать.
И даже быть призраком, неупокоенным воспоминанием, ты мог бы лишь будь у тебя хоть самое завалящее прошлое, которое можно вспоминать.
Никто. Ничто. Даже не пустое место.
И чужие голоса разговаривают с теми, кого реальность признаёт и принимает. Чужая сталь скрещивается со сталью не менее чужой, и чужая масса гниющей плоти протягивает щупальца, чтобы утолить неутолимый голод, заполнить незаполнимую пустоту. Можно пожрать всё, до последней пылинки, но небыль так и останется небылью, даже отголоском правды не станет.
Калейдоскоп образов, мелькающих в болотном тумане, завораживает. Кому-то они кажутся живыми, настоящими – до боли, до слёз – и бередят едва начавшие заживать раны. Трезубцем внутри ковыряются. Тебе не жаль – коли ты ненастоящий, то чем лучше другие?
Но принадлежащие миру цепляются за жизнь, и кого-нибудь посильнее мухи твоя паутина не удержит. И даже следов на песке, которые могло бы смыть волной, болотный мираж не оставит.
Те, кто вокруг – чёрные, белые, багряные. Безразличные, счастливые, несчастные. Рыдают, хохочут, молчат.
Ты пытаешься быть всем, чувствовать всё.
Не получается ровным счётом ничего.

@музыка: Даин Морийский "Полнолуние"

@настроение: свет мой, зеркальце, скажи...

@темы: Фэндом: Bleach, Bleach: арранкары

---

[Wildnessy]

Название: Счастье лучшего друга.
Автор:  Wildnessy.
Фандом: Poker RPS.
Персонажи: Антонио Эсфандиари/Фил Лаак, Фил Лаак/Дженнифер Тилли.
Рейтинг: R.
Категория: слэш, гет (в малых количествах); hurt/comfort.
Тема: 05. Жрец: верное решение. Благословение. Милосердие, великодушие. Способность выбрать правильный путь. Умение приспосабливаться.
Размер: 2552 слова.
Примечание: небечено; присутствует нецензурная лексика.

Смех, доносящийся из соседней комнаты, резал уши, но Антонио не позволял себя вмешиваться. Его личные чувства не имели никакого значения, если Фил мнил себя счастливым. Тони готов был повторить это хоть сотню раз, и, может быть, на сто первый он бы действительно в это поверил. Но сейчас его обуревали гневные мысли, а радостный хохот за стенкой только подливал масла в огонь. Однако, как бы Эсфандиари ни старался, он по-прежнему не мог расслабиться и, зарываясь головой в подушку, думал о прошлом.

Антонио сам подтолкнул Фила к такому решению, почти навязав ему нынешний образ жизни. Он добровольно вручил Лааку ключи от своей квартиры, призывая того "чувствовать себя, как дома". Разрешил появляться в любое время, разрешил приводить гостей. Конечно, Эсфандиари не мог знать, что Фил воспримет всё настолько буквально.

Когда Дженнифер пришла к ним в первый раз, Антонио вежливо улыбнулся и предложил гостье чаю. Любой хороший хозяин поступил бы также. По крайней мере, Тони готов был убедить себя в этом, задвигая свою неприязнь к Дженни на второй план.

Следующий её визит случился через две недели. Она увязалась за Филом ещё на вечеринке, и было вполне логичным позволить ей сопровождать нетрезвого Лаака до дома. Тогда Антонио сделал вид, что его это ни капли не волнует, и даже подготовил для Джен гостевую спальню. Впоследствии Тони не раз пожалел о таком опрометчивом поступке, но дороги назад уже не было.

Со временем Тилли становилась настоящей занозой в заднице. Чаще всего она появлялась внезапно и без приглашения. Антонио начинал чувствовать себя лишним в своём собственном жилище. Но прогнать Дженнифер было равноценно смерти, ведь Фил наверняка бы вспылил, обвинил Антонио во всех смертных грехах и ушёл, громко хлопнув дверью. Эсфандиари слишком дорожил дружбой с Филом, чтобы пойти на такой риск. Поэтому Тони терпел нашествия пышногрудой красотки. Он больше не предлагал ей чаю, лишь дежурным тоном сообщал о том, что "Фил сейчас спит", или "Фил ушёл на прогулку", или "Фил застрял в душе и дрочит там уже два часа". Тилли не удостаивала Антонио любезным ответом, она сразу же шла туда, где находился Лаак. Эсфандиари слышал их перешёптывания, видел нескромные поцелуи, знал, что они ебутся, как кролики, прямо там, за стеной, пока он, врубив телевизор на полную громкость, тупо пялится в экран и жуёт зачерствевшую пиццу. Его квартира превратилась в место для свиданий, в ночлежку, в траходром, и Антонио ничего не мог с этим поделать.

Радостный смех за стеной сменился призывными стонами. Тони закрыл глаза, сожалея о том, что не уехал куда-нибудь подальше отсюда. Сучка Джен осточертела ему до такой степени, что он готов был разъебать всё вокруг, лишь бы хоть как-то отвлечься. Но Антонио не успел воплотить свою мысль в жизнь. Из соседней комнаты раздались громкие крики - это вопила Джен, хлопнула дверь, а по коридору будто пронёсся ураган. Антонио вышел из гостиной в тот момент, когда Тилли в спешке застёгивала сапоги и набрасывала пальто.
- С добрым утром, Дженни, - язвительно бросил Эсфандиари.
- Да пошёл ты! - окрысилась она.
- Я прямо не узнаю тебя. Что-то случилось?
- Спроси об этом своего дружка. И не забудь выебать его хорошенько. Чтоб у него язык отсох...
Тилли в ярости выбежала из квартиры, гневно сверкая глазами и матерясь на ходу. Антонио подошёл к спальне Лаака и осторожно постучал в дверь.
- Эй, Фил, ты не спишь?
Лаак сидел посреди кровати в одних трусах и неотрывно глядел в одну точку.
- Не сплю.
- Что стряслось с Дженни? Она вылетела отсюда сама не своя. Вы... поссорились?
- Мы расстались, - бесцветным голосом ответил Фил.
- Расстались? Ну-ка, давай, Филлибой, рассказывай.
Лаак нервно усмехнулся, но промолчал.
- Окей, можешь не говорить, - произнёс Антонио спустя минуту. - Но не думай, что я от тебя так просто отстану.

***
Трагедии в личной жизни каждый переживает по-своему. Антонио наверняка бы ушёл в отрыв, стал бы глушить своё горе спиртным и, безо всяких сомнений, нашёл бы неприятности на свою задницу. Но Фил поступил иначе. Он заперся в спальне и долгое время не высовывал даже носа в коридор. Минуты сменялись часами, а часы днями. Прошла уже неделя с момента ухода Джен, но Фил, как и прежде, прятался в спальне, игнорируя любые вопросы и предложения.
- Будешь есть? - раз за разом повторял Тони.
- Что-то не хочется.
Горячий шоколад, леденцы, водка, ночной клуб, девушки по вызову, прогулка на катере, покер, тренажёрный зал... Фил на всё отвечал неизменным отказом. Антонио не привык отступать перед трудностями, но на этот раз даже он был вынужден признать, что перебороть упрямство Фила невозможно. Оставался единственный способ выяснить, что к чему.

***
Скромный отель, в котором остановилась Дженнифер, не блистал роскошью. Атмосфера была не самая дружелюбная, и Эсфандиари хотелось убраться отсюда поскорее. Немудрено, что Дженни предпочитала проводить дни и ночи в тониной квартире. Антонио набрал побольше воздуха в лёгкие и решительно постучал в дверь.
- Я пришёл по делу, - решительно заявил он, когда дверь, наконец, распахнулась.
- Не сомневаюсь, - хмыкнула Джен. - Выкладывай.
- Это всё из-за Фила. С тех пор, как вы расстались, он стал каким-то другим. Он замкнулся в себе, не хочет никого видеть и избегает всех вокруг, даже меня.
- Значит, он не сказал тебе, - протянула Тилли.
- Не сказал о чём?
- О настоящей причине нашего разрыва.
- Поэтому я и пришёл. Может быть, ты мне расскажешь. Фил перестал со мной разговаривать, из него слова не вытянешь. Но он, - Антонио запнулся, - слишком дорог мне. Если Филу плохо, мне нужно знать, чем я могу ему помочь.
- Я ему не нужна, - небрежно бросила Дженнифер, но в её голосе засквозили нотки отчаянья. - Фил не любит меня и никогда не любил. Он трахал меня, представляя, что рядом с ним совершенно другой человек.
- И кто же? - удивлённо спросил Тони.
- Ты, - коротко ответила Джен и отвернулась к окну.
- Кто тебе это сказал? - Эсфандиари почувствовал тяжесть в груди, но понадеялся на то, что Дженни его просто разыгрывает.
- Фил. Он... шептал твоё имя, когда мы занимались сексом. Я не нужна ему, Антонио, он хочет тебя.
Тони застыл, как вкопанный. Тяжесть из груди расползлась по всему телу, и теперь он, не моргая, смотрел вдаль, не в силах поверить услышанному. Но Джен совершенно точно не шутила. Это был никак не розыгрыш.
- Ты не знал? - горько усмехнулась она. - Хотя откуда? Ты бы вряд ли заметил, даже если бы Фил сам рассказал тебе об этом.
- Я не знал, - отрешённо сказал Антонио. И, словно выйдя из оцепенения, помчался прочь, лишь успев выкрикнуть на бегу: - Спасибо.
Теперь многое становилось ясным, но в то же время появлялись новые вопросы, ответов на которые пока не знал никто.

Первым порывом Тони было вернуться домой, к Филу, но, слегка отойдя от шока, он рассудил, что это самая глупая мысль, которая только могла придти ему в голову. Ведь, если Фил избегает его, значит, он сам ни в чём не уверен. Каково тридцативосьмилетнему мужику осознанно хотеть своего лучшего друга? Это не то же самое, что выжрать в одиночку ящик пива или даже пробежаться по пляжу голышом, лишь из-за того, что проспорил. Это гораздо большее. Иначе Фил уже давно поделился бы с Тони своим секретом, и они оба дружно бы посмеялись над этой комичной ситуацией.

Эсфандиари не раз допускал мысль о том, что они с Филом не просто друзья. Их дружба была гораздо серьёзнее, чем казалось на первый взгляд. Они могли дурачиться и шутить, спускать деньги на ветер и заниматься всякими глупостями, но при малейшей опасности вставали друг за друга горой и стойко сносили удары судьбы. Антонио и прежде задумывался о возможности их с Филом совместного будущего, о том, как хорошо было бы перевести отношения на другой уровень. У Тони и раньше случались романы с мужчинами, пусть короткие, непродолжительные, но они были. Однако Антонио не любил никого из своих бывших пассий настолько, чтобы забыть обо всём и быть готовым поступиться своими интересами ради счастья близкого человека. Сейчас же таким человеком был для него Фил. Поэтому мысль о том, чтобы переспать с Филом, не казалось Антонио особенно странной. Но Лаак западал на женщин, и Дженнифер Тилли являлась лучшим тому примером. Если бы не она, Антонио мог бы рискнуть, но Джен одним своим появлением смешала все карты. Однако Тони не мог и предположить, что Фил, его Фил, на самом деле мечтает совсем о другом.

***
Антонио заявился домой под вечер. Он успел уже обойти все окрестные бары и как следует заправиться выпивкой. Он потопил свой страх на дне шестого бокала и теперь заходил в квартиру с твёрдым намерением поставить все точки над i.
- Фил, - негромко позвал Антонио, облачаясь в спортивный костюм - его обычную домашнюю одежду, - ты дома? - поистине глупый вопрос, учитывая сложившуюся ситуацию. Ответа не последовало. В квартире царила гробовая тишина.
- Фил, - повторил Антонио, приближаясь к двери спальни, - я же знаю, ты здесь. - Он толкнул дверь, но увидел лишь идеально заправленную постель и ни малейшего намёка на то, что здесь кто-то жил. Тони не верил своим глазам: Фил просто исчез. Пропал именно тогда, когда момент истины был чертовски близок. Ни единой записки, ни крохотного следа. Лаак испарился, как будто его тут и не было.

Осознание пришло не сразу. Антонио несколько раз обошёл всю квартиру, отказываясь признавать очевидное. Но он не мог спорить с фактами: Фил ушёл. Тони дрожащей рукой набрал знакомый номер. "Абонент временно недоступен, перезвоните позже", - раздалось в трубке. Эсфандиари в сердцах отшвырнул телефон в сторону и, всё ещё ошарашенный, завалился спать.

***
На следующий день Антонио собрал вещи и поехал в аэропорт.
- Один билет на ближайший рейс до Лос-Анджелеса, - обратился Тони к приветливой девушке в кассе.
- Пожалуйста, - она с улыбкой протянула ему документы.
До отлёта оставалось меньше двух часов. Антонио был уверен, что найдёт Фила в Лос-Анджелесе. Он ни секунды не сомневался в том, что Лаак направился именно туда.

Перелёт выдался напряжённым. Самолёт постоянно трясло, и Эсфандиари, давясь тёплой водкой с соком, начинал нервничать. Он уже не был абсолютно убеждён в разумности своей затеи. Сделать правильный выбор и, главное, поверить в его правильность, было гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд. Как бы не хотелось Антонио быть сейчас рядом с Филом, он не мог знать, как воспримет Лаак его визит.

Просадка прошла благополучно. Эсфандиари быстро поймал такси и продиктовал водителю адрес. Считанные минуты отделяли Антонио от, возможно, самой большой ошибки в его жизни. Тони не трусил, но перспектива получить холодный отказ его всё же пугала.

Нажимая на кнопку дверного звонка, Антонио волновался, как юнец на первом свидании. В ожидании он переминался с ноги на ногу и надеялся, что не ошибся в своём выборе.
Фил появился на пороге на редкость заспанным и взлохмаченным и ничуть не скрывал своего удивления. Он явно не ждал гостей.
- Привет, - улыбнулся Антонио, - пустишь меня?
- Входи, - Лаак жестом указал внутрь, пропуская Тони вперёд.
Начать разговор оказалось непросто.
- Вижу, ты вернулся домой, - неловко спросил Антонио.
- Мне больше нечего делать в Вегасе, - почти равнодушно произнёс Фил.
- Неправда, - поспешно выдохнул Тони. - Тебе не стоило уезжать.
- Ещё как стоило. Я теперь вне игры, и мне незачем там торчать.
Эсфандиари заметил, что Фил намеренно отводит глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом. Но он чувствовал, что пришло время рискнуть.
- Я всё знаю, - голос Тони разорвал тишину. Лаак медленно обернулся.
- О чём ты?
- Я знаю, почему ты уехал, почему вы расстались с Джен, почему ты избегал меня всё это время.
- Тебе лучше уйти, - сдавленно произнёс Фил.
- Нет. - Антонио не сдвинулся с места. - Я идиот, раз не увидел этого раньше, но почему ты ничего не сказал мне? Разве я похож на того, кто может предать лучшего друга?
- Уходи, - уже громче повторил Лаак.
- И не подумаю, - начинал заводиться Антонио. - Ты дурак, если не замечаешь очевидного, того, что лежит у тебя под носом. Я сам приехал к тебе. Вот он я, здесь, я готов сделать всё, о чём ты попросишь, только не гони меня, как приблудного пса.
- Я сказал, убирайся! Иди на хуй! Оставь меня! Не лезь не в своё дело! То, что случилось у меня с Джен, касается только меня и её. Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь!
- Имею, когда речь заходит обо мне. Чёрт возьму, Фил, да пойми ты уже, я... я люблю тебя.
Слова сорвались с губ и прокатились по комнате, как гром среди ясного неба. Лаак застыл посреди гостиной, не решаясь взглянуть другу в глаза. Антонио же, наоборот, смотрел пристально, будто не до конца осознавая смысл сказанных слов.
- Я люблю тебя, Фил, - повторил он уже спокойнее, подходя к Лааку и осторожно касаясь его плеча. - Я хочу, чтобы ты был счастлив, хочу видеть твою улыбку и знать, что у тебя всё в порядке.
- Ты, - медленно начал Фил, - это серьёзно?
- Конечно. Был бы я здесь, если бы думал иначе?
Фил облегчённо вздохнул. Антонио видел, как расслабляются мускулы на его лице, как разжимаются руки, до этого стиснутые в кулаки.
- Ты - это всё, что у меня есть, - произнёс Тони, - я не хочу тебя потерять. - Он уткнулся носом Филу в плечо и шумно втянул воздух. - Будь со мной, Фил, больше я ни о чём не прошу.
Напряжение постепенно ослабевало. Лаак молчал, всё ещё не зная, как реагировать. Антонио приподнял голову и заглянул Филу в глаза, надеясь отыскать там ответ. Губы Фила были так близко, что Тони не смог удержаться и подался вперёд, ослепляя Фила поцелуем. Лаак потянулся навстречу, отвечая на бережные касания, хватаясь за тонины предплечья, раскрывая рот и прикрывая глаза. Всё казалось настолько неправдоподобным, что он очень боялся разрушить этот долгожданный момент.

Антонио на мгновение оторвался от Фила, а затем сгрёб его в охапку и потянул на диван. Зачем далеко ходить, если можно получить желаемое здесь и сейчас? Лаак не сопротивлялся. Он подставлял свою спину под тёплые руки Антонио, ощущая его поцелуи на своей пояснице, выгибаясь назад, когда Тони осторожно раздвигал его бёдра. Фил ждал этого момента долгие месяцы, настойчиво гоня от себя мысль о том, что хочет Антонио, а не любую из доступных ему девушек. И вот этот миг настал. Приятная истома, сильные руки, обвивающие Фила сзади, напряжённый член, двигающийся внутри него, учащённый пульс и горячее дыхание, обдающее жаром каждую клеточку его кожи.
- Антонио... - хрипло прошептал Фил, и Тони откликнулся, уверяя его, что он рядом, что всё вокруг настоящее, пусть и похожее на странный пустынный мираж.
Острая боль чередовалась со всеобъемлющим наслаждением, из горла рвался отчаянный крик, а время, казалось, замедлилось, предоставляя любовникам лишние минуты для упоения друг другом.

Спустя полчаса никто уже не вспоминал о том, какими сложными выдались последние дни. На смену трудностям и тоске пришло ощущение неподдельного счастья, словно сама Вселенная дарила тепло и покой. Выбор был сделан, и он, вопреки опасениям, оказался правильным.

Потягивая апельсиновый сок, Фил улыбался и влюблённо смотрел на Антонио, который тоже не скрывал своей радости и улыбался в ответ. Возникшее единение, беззвучное и предельно ясное, стало достойным завершением дня.

- Надо позвонить Дженнифер, - вдруг вспомнил Антонио. - Нужно сказать ей "спасибо". Всё-таки, мы многим ей обязаны. Если бы не она... - Тони не договорил и, притянув Фила к себе, мягко его поцеловал. Они подумают о Дженни позже. А сейчас им предстоит заново научиться быть рядом друг с другом, теперь в ином качестве. Утром они упакуют вещи и снова вернутся в Вегас. Жизнь продолжается, их ждут впереди новые авантюры и длинные, наполненные волшебством, вечера. Ради этого стоило испытать поражение, стоило однажды принять вызов Судьбы и сделать нелёгкий выбор, чтобы вновь выйти из игры победителями, разделив выигрыш на двоих.

@темы: Фэндом: Poker RPS, Poker RPS: фэндом в целом

---

[Allive]

Название: 4,5 баллов по шкале EDSS*
Фэндом: Poker RPS
Персонажи: Фил Лаак, Антонио Эсфандиари
Пейринг: Антонио/Фил
Рейтинг: R
Жанр: драма/ангст
Категория: слэш
Тема: 16. Башня: резкие, болезненные перемены. Рок. Катастрофа. Отказ от амбиций, отказ от прежнего образа жизни.
Размер: 1 883 слов
Предупреждения: Всё плохо. Всё очень плохо. Местами нецензурщина, только потому, что не могу представить не матерящегося Фила.
От автора: Не бечено.

Всё начиналось неплохо.
Когда Фил проснулся, привычная усталость, ставшая постоянным спутником на протяжении последних месяцев, не казалась чем-то из ряда вон выходящим, но вставать всё равно не хотелось.
Когда Фил проснулся, он подумал: «Слава Богу, ещё один день», для себя не решив: «ещё один день прошёл» или «ещё один день наступил».
Если бы кто-нибудь сказал ему несколько лет назад: «Знаешь, Фил, однажды наступит такой день, когда ты не сможешь без посторонней помощи встать с кровати», он бы ответил: «Тогда мне было бы не жалко умереть».
Он соврал. В 40 лет – очень жалко умирать.
Если бы кто-нибудь сказал ему несколько лет назад: «Хей, Фил, херово выглядишь», он бы ухмыльнулся и ответил: «У меня была клёвая ночь, детка».
Сейчас – это был бы просто отличный комплимент.
Каждый день, поднимаясь с кровати самостоятельно, он как минимум десять минут сидел, пытаясь справиться с не слушающимися мышцами.
Каждый день на предложение Антонио помочь, он огрызался и говорил, что не инвалид, и в состоянии дойти до туалета самостоятельно. Он врал много раз, много дней, потому что иногда он был уставшим настолько – после больше 10 часов сна! – что не мог и не хотел двигаться.
Фил заставлял себя. Он сжимал зубы, преодолевая слабость, боль и головокружение. Он говорил себе, что он хочет жить. Даже когда это было ложью.
Всё было совсем неплохо.
«Всё отлично», – советовал произносить вслух его психотерапевт. Лаак отказался от его услуг. «Всё отлично» – огромная ложь не только окружающим его людям, но и самому себе.
Потому что после того, как прозвучал диагноз, всё, что смог сделать Фил, это бессильно закрыть глаза и сжать кулаки так, будто он делает это в последний раз.
Первично-прогрессирующий рассеянный склероз.
Болезнь, которая решила его не щадить. Болезнь, которая заставила его отказаться от много в его жизни. Болезнь, из-за которой ему пришлось переехать жить в Лас-Вегас.
С того дня он боролся, с каждым днём всё больше уверяясь, что борется сам с собой.
Всё началось с руки, пальцы не удержали сначала потяжелевший вмиг стакан, а следом и бутылку с виски. Диагноз – переходящий тремор руки. Причина (по мнению врача) – стресс. Выписав антидепрессанты, доктор посоветовал обратиться к психотерапевту и побольше отдыхать.
Рецепт на таблетки Фил порвал прямо в коридоре и демонстративно выкинул в ближайшую мусорку, жалея, что его жеста не видел, а значит и не мог оценить, врач.
Антонио Фил так и ничего не сказал.
Следом – ухудшение зрение, которое свелось к тому, что ему просто выписали новые очки, хроническая усталость, которая выматывала так, что к вечеру он не стоял на ногах, а потом и период, когда он не мог испытать сексуального желания от слова совсем. Как бы ему не хотелось, как бы он не планировал, что бы он не пробовал – всё сводилось к увеличивающейся где-то в глубине души дыре.
Первой узнала Дженнифер. К ней он и пошёл со всеми своими проблемами, потому что верил, что всё понимающая и способная говорить с ним обо всём Джен может решить любую его проблему.
Эта проблема – оказалась ей не по силам.
А потом всё завертелось: врачи, обследования, МРТ, растерянный и не знающий, что делать Антонио, переезд в Вегас…
Смазанным пятном перед глазами, потому что ему до боли хотелось вычеркнуть это из памяти. А ещё лучше – навсегда забыть об этом и проснуться опять здоровым. Забыть жалостливые взгляды Тони и его попытки во всём ему помочь – это убивало и раздражало навязчивостью и фальшью.
Нет, Фил научился справляться самостоятельно.
Но Антонио всё равно был рядом.
Потому что как ни крути, Лаак не мог признаться, что Эсфандиари ему не нужен.
– …Фил? Ты встал? – Антонио выглянул из ванной, готовый в любое мгновение броситься на помощь.
– Да, – коротко отозвался Фил, не сдвинувшись с места. Ему стоило больших усилий заставить себя не огрызаться в ответ на самый невинный вопрос Тони. «Ты встал?» – это не «Тебе помочь?», и даже не «Подожди, я сейчас тебе помогу». Он может сам, чёрт побери!
Собрав в кулак остатки воли, которой с каждым днём становится всё меньше, Лаак поднялся с кровати и направился в сторону так и не сдвинувшегося с места Антонио под его пристальным взглядом.
Опершись об косяк, он на мгновение застыл на пороге, и Эсфандиари, всё поняв правильно, отодвинулся, давая ему больше места. И в этот момент он всё испортил.
– Тебе помочь? – тихо произнёс Тони.
И силы откуда-то взялись, ярость поднялась из самых тёмных глубин, и этого мгновения хватило, чтобы не сдержаться, сжать кулак…
– Нет! – рявкнул, пошатнувшись, Фил, пальцами вцепившись в раковину, тяжёло дыша, и…
– Тшш… – мягкие, но сильные руки, обняли за талию, грудь прижалась к его спине, и Фил задрожал в уверенных объятьях, только он совсем не был уверен, что в этом виновата болезнь…
…Чуть позже, ни словом не обмолвившись о том, что произошло в ванной, Фил нехотя тыкал вилкой во что-то, с трудом похожее на омлет, как это натянуто-радостно охарактеризовал Антонио, ставя перед ним тарелку. Не в силах больше терпеть это молчание, он отложил вилку и произнёс, глядя в стенку перед собой:
– Ты меня ненавидишь.
Тони медленно положил свою вилку на тарелку, нарочито медленно поднёс салфетку к губам, и так же медленно спросил:
– С чего ты взял?
– Ты меня не хочешь. Ты со мной возишься. Я доставляю тебе кучу неприятностей, – с горечью сказал Лаак.
– Это не правда, – терпеливо ответил Эсфандиари. – Давай по пунктам. С чего ты взял, что я тебя не хочу?
– В ванной, – невнятно вздохнул Фил, махнув рукой. – Ты… был возбуждён. Я почувствовал, но ты ни слова не сказал.
– Не потому, что я тебя не хочу, – теперь настала очередь Антонио вздыхать. – Утренняя эрекция, Фил, ты же прекрасно знаешь… Чёрт, – он осекся, – прости…
Успевший взять в руку стакан сока, Фил замер на месте.
– Фил, я не это имел в виду, – попытался исправить ситуацию Антонио.
– Нет, ты это имел в виду, и ты это сказал, чёрт бы всё побрал! – стакан со грохотом опустился на стол. – Тони, если я тебе в тягость, зачем бога ради, скажи, зачем ты привёз меня в Лас-Вегас? Зачем настоял на том, чтобы я жил у тебя? Блять, я могу сам обходиться! – Антонио попытался что-то сказать, но Лаак оборвал его попытку взмахом руки и продолжил: – Да, блять, я болен, но я не парализован и не лежу в коме, врач поставил мне четыре балла по шкале EDSS…
– Четыре с половиной, Фил, – тихо поправил Эсфандиари, но это ещё больше распылило Лаака:
– Я могу самостоятельно передвигаться! Знаешь, что я думаю? Что я действительно думаю? Что ты со мной из жалости.
– Это совсем не так!
– Постой, – Фил выставил вперёд руку, будто хотел защититься от вспышки эмоций Антонио. – Я не договорил. Конечно, из жалости, бросить неизлечимо больного любовника сразу как-то очень уж жестоко, не так ли? Ты говоришь, что всё по-прежнему, что всё неважно, что ты будешь со мной до конца… Знаешь, почему мне трудно тебе поверить? Потому тебе без меня было бы проще, я обуза. Я беспомощен, так ты думаешь. И знаешь – ты, блять, прав. Я – никто. Никто, который тебе постоянно мешает. У тебя вся жизнь впереди – тебе только 34, ты можешь – и должен! – прожить свою жизнь без инвалида на руках!
Будто выдохшись, он замолчал.
– Выговорился? – негромко спросил Антонио.
Фил промолчал, опустошённый.
– А теперь я хочу, чтобы ты послушал меня, – в мгновение ока Эсфандиари оказался рядом, опустился на колени, взял его руки в свои, грея ледяные пальцы. – Я с тобой, потому что я тебя люблю. Я хочу тебе помочь, потому что я действительно хочу тебе помочь, а не из жалости или что-то ещё. Я каждый день хочу просыпаться рядом с тобой, хочу целовать тебя и ласкать, хочу, чтобы тебе рядом со мной было хорошо, и чтобы ты был счастлив. Чтобы ты не думал о своей болезни, с каждым днём всё больше отстраняясь от меня и погружаясь в депрессию. Я хочу, чтобы ты говорил со мной о том, что тебя беспокоит, что тебе не нравится… Я знаю, что ты тоже любишь меня. Что в тебе говорит обида, и злость. Ты думаешь, что ты никчёмный… и в этом ты ошибаешься, – руки Антонио крепко обняли за талию, и он весь подался вперёд, вжимаясь в него. – Ты хочешь избавиться от моей заботы, не потому что тебе неприятно, а потому что ты думаешь, что не заслужил этого. Ты хочешь страдать один. Бесконечно страдать, жалея себя, заставив отвернуться от тебя всех твоих родных и близких, с каждым днём сгорая в этой жалости и отчаянии. И знаешь что? Я не хочу тебе такой судьбы. Я не хочу, что ты, имея шанс на лучшее будущее, похоронил себя под всем этим… – он поднялся и, прислонившись лбом к лбу Фила, заглянул в его глаза. – Потому что, не смотря ни на что, у тебя есть этот шанс, Фил. Потому что вместе мы сможем. Я нашёл много-много статей, прочитал кучу книг – а я в жизни не читал книги! – я обзвонил лучшие клиники Европы… И это всё – не потому, что я тебя жалею, как ты думаешь. А всё потому, что я хочу, чтобы ты жил. Совсем как прежде, понимаешь? Потому что ты можешь, Филлибой, а я – могу помочь тебе в этом…
Тишина упала неожиданно, и он даже вздрогнул, когда понял, что Антонио уже прижимается своими губами к его, настойчиво лаская губы, лишая воли, подчиняя, заставляя раскрыться навстречу, захлёбываться эмоциями и вспыхивать, как спичка, медленно догорающая…
Когда Антонио прижимал его к постели, медленно, неспешно целуя в губы, Фил едва слышно стонал, подаваясь навстречу.
Когда Антонио ласкал его сводящими с ума движениями, Фил в который раз удивлялся его терпению.
Когда Антонио целовал его веки, скользя руками по бокам, шептал что-то про то, что просто нужно время, что всё образуется, что он любит его, Фил отворачивал голову, пытаясь скрыть слёзы.
…Ближе к вечеру Фил заставил себя принять душ – не очень горячий, потому что из-за жары ноги и голова становятся ватными и тяжёлым, передвижения даётся с ещё большим трудом, спина отказывается держать. Первый раз ощутив на себе воздействия прямых солнечных лучей в самый разгар лета ещё в Лос-Анджелесе, Лаак был вынужден признать, что жить в Городе Ангелов он больше не сможет: субтропический климат и жаркое лето никак не подходили для больного рассеянным склерозом. Именно тогда Антонио настоял на его переезде в Лас-Вегас. Он смог бы упереться и остаться в любимом городе, каким Эл-Эй стал для него за эти годы, но он не был уверен, что Антонио сможет остаться с ним. Позже Фил понял, что эта неуверенность в Антонио могла стоить ему много дороже.
Прохладные струи воды почти привели его в чувство, вернув в почти реальный мир. Выключив воду, он услышал, что не один в ванной.
– Тони? – выглянув из-за шторы, нерешительно спросил Фил.
– Я уже почти всё, извини.
– Ничего, всё в порядке. Ты мне не мешаешь.
Внутри разлилось непонятно чувство благодарности – Антонио не редко так делал, под каким-то предлогом оставаясь с ним наедине – чаще в ванной, обеспокоенно наблюдая, и если раньше это злило, то сейчас… Фил потряс мокрой головой, не желая думать об этом сейчас, и начал аккуратно выбираться.
– Подай, пожалуйста, полотенце.
Антонио молча протянул большое пушистое полотенце, и Лаак немедленно в него завернулся, стараясь делать вид, что не замечает внимательного взгляда Эсфандиари. Под этим же пристальным взглядом, он надел лёгкие спортивные штаны, натянул футболку – всё медленно и не торопясь, обдумывая каждое движение.
Антонио всё так же молча стоял почти у самой двери. Поравнявшись с ним, Фил стал мысленно отсчитывать секунды: «Раз, два, три…»
– Тебе помочь?
Горло перехватило, а равновесие на миг было потеряно: Фил пошатнулся, и Антонио немедленно подался к нему, мягко подхватил за талию и прижал к себе. Где-то в глазах подозрительно защипало, и Фил уткнулся ему куда-то в плечо.
– Да, Тони, – слова с трудом проталкивались наружу. – Помочь.
– Я рядом, Фил, – сглотнув, проговорил Антонио.
Всё будет хорошо, подумал Лаак, опираясь об него.
Всё будет хорошо потому, что он не один.

Fin

Сноска

*EDSS (Expanded Disability Status Scale) – расширенная шкала оценки степени инвалидизации или, иначе, шкала Куртцке, определяет степень инвалидизации и базируется на определении нарушений неврологических функций. Баллы EDSS до 4 и ниже относятся к пациентам, которые полностью способны самостоятельно передвигаться (способные пройти не менее 500 м), и конкретный балл определяется по баллам в функциональных системах (например, зрение, чувствительность, мозжечковые функции и т.д.). Баллы EDSS от 4.0 до 5.0 определяются как баллами в функциональных системах, так и расстоянием ходьбы. В целом, балл определяется наихудшим из этих двух показателей. Баллы EDSS от 5.5 до 8.0 определяются исключительно способностью пациента передвигаться и типу поддержки, требующийся, либо способностью пользоваться инвалидной коляской.

@темы: Poker RPS: Антонио Эсфандиари, Фил Лаак, Фэндом: Poker RPS

---

[Allive]

Название: Без него не дышать
Фэндом: Poker RPS
Персонажи: Фил Лаак, Антонио Эсфандиари, Дженнифер Тилли
Пейринг: Антонио/Фил
Рейтинг: PG-13
Жанр: бытовой слэш, романс
Категория: слэш
Тема: 03. Императрица: привлекательная женщина. Женское влияние. Комфорт, достаток, изобилие. Созидание.
Размер: 1 643 слова
Предупреждения: Инфантилизм Лаака, авторское видение Дженнифер, деспот-Антонио, вывод: возможное ООС.

Входная дверь без предупреждения хлопнула, и Дженнифер вздрогнула от неожиданности, вываливаясь из сна. Она выпрямилась на диване, чувствуя, как в спину что-то уткнулось, и сонно моргнула. Джен, спросонья не осознавая, где она, вытащила мешающий пульт от телевизора и выключила еле слышно работающий экран. Откуда-то из холла послышался стук снимаемой обуви и негромкое чертыханье.
– Фил, это ты? – сипло со сна позвала она, заворачиваясь в плед и зевая. Звуки смокли, и через мгновение в гостиную заглянула лохматая голова Лаака.
– Ты не спишь? – тихо и чуть виновато пробормотал он. – Извини, я…
– Уже не сплю, – Тилли подобрала под себя ноги. – У тебя что-то случилось?
– Почему у меня должно было что-то случиться? – ворчливо пробормотал Фил, вваливаясь в комнату, и Дженни поняла, что не просто «что-то случилось», а «Случилось Кое-что».
– Фил, ты пьян, – констатировала она, принюхиваясь к незамедлительно появившемуся запаху.
– Ага, – не стал спорить мужчина, плюхаясь в кресло напротив.
Фил выглядел вполне прилично, а нетрезвость в нём выдавали только красные глаз и запах алкоголя, и не скажешь, что он шатался неизвестно где и неизвестно с кем. Что всегда её удивляло в нём, так это его способность стойко переносить алкогольное опьянение – язык у Фила не заплетался, он вполне твёрдо держался на ногах, способность… вообще мыслить тоже никуда не пропадала, и всё это – при любом количестве выпитого.
– И зачем ты приехал? – Дженнифер устало провела рукой по волосам. – В очередной раз спрятаться от Антонио?
– Джен, ну ты же знаешь… – пробормотал Лаак виновато, и она вздохнула.
Конечно, она знала.
Дженнифер много чего знала, и в том числе об отношениях Фила и Антонио, которые некоторое время назад вышли за рамки дружественных. Наверное, можно даже сказать, что она этому поспособствовала и то, только тем, что была рядом с Филом. Ну, кто же знал, что этот «горячий южный парень», как называл Эсфандиари Хельмут, так ревнив? В конечном итоге, именно ревность Антонио заставила их обоих объясниться.
И всё бы ничего – но Антонио терпеть не мог, когда Фил возвращался домой в нетрезвом виде. Сначала ее это просто удивляло, но она особо не любопытствовала, но теперь, когда Лааку приходилось после каждой посиделки в баре с друзьями приезжать к ней, Дженнифер стала злиться. Нет, это, конечно, было не ее дело, но всё-таки Эсфандиари и сам был не прочь выпить, но как только статус их с Филом отношений изменился, Лаак тут же оказался под круглосуточным контролем: «без меня не пить», «без меня не курить»... «Без него не дышать», – безрадостно продолжал в таких случаях цепочку сам Фил.
Дженнифер никогда не лезла в чужие взаимоотношение – и никакого желание не испытывала: особенно, когда дело касалось двух мужиков, один из которых её лучший друг, а другой… мягко говоря, недолюбливал её.
Но. Всегда есть «но».
Если бы она была на месте Фила, она не допустила бы такого отношения к себе и не позволила бы Антонио контролировать каждый свой шаг.
Как-то раз она пыталась поговорить на эту тему с Лааком, но тот как всегда отмахнулся, не желая, как-то решать проблему. Именно это бесило её в (казалось бы!) взрослом мужчине – абсолютная безответственность. Что бы не случилось в его жизни, он предпочитал оставить всё, как есть, и плыть по течению, уверенный, что всё «как-нибудь разрешится».
Интересно, как к этому относится Антонио?..
…Дженнифер вынырнула из своих мыслей и заметила, что Фил уже посапывал, свернувшись калачиком в кресле. Вздохнув, она поднялась и подошла к нему.
– Фил? – аккуратно потрясла за плечо, и, не сдержавшись, погладила по взъерошенным волосам. Господи, ему уже 38, а выглядит лет на десять моложе! – Вставай, и иди ложись в спальню, слышишь?
– Ммм… не прогонишь? – хрипло пробормотал он, нехотя приоткрывая красные глаза.
– Из своей прогоню, но если ты ляжешь в гостевой, я тебе даже выделю одеяло.
– О, я всегда знал, что ты злая женщина, Джен! – проворчал Фил, выбираясь из кресла и потягиваясь.
– Я? Злая? Заметь, эта злая женщина не выставила тебя за дверь!
– Ты же никогда этого не сделаешь, – самоуверенно заявил Лаак, плетясь следом за ней по коридору.
– Да? Хочешь проверить? – вскинув брови, Дженнифер открыла дверь в гостевую спальню и поплотнее запахнула полы домашнего халата.
– Избавь меня от этого, – проворчал Фил, начав стягивать кофту.
– Располагайся, – устало зевнула Тилли. – И бога ради, выключи телефон или как минимум поставь на беззвучный режим, мне не улыбается проснуться через пару часов от громких воплей.
– Спокойной ночи, Дженни. Я люблю тебя!
Усмехнувшись, она аккуратно прикрыла дверь и пошла в свою спальню.
Хитрюга. И знает ведь, что Джен не выгонит его. Никогда не смогла бы.

* * *

Восемь часов утра – это рано?
Кому как, скажете вы, а вот для человека, который лёг часов в три утра, и пять часов сна катастрофически мало. Восемь утра рань несусветная.
Именно поэтому, когда раздался звонок в дверь, Дженнифер подскочила на кровати, не понимая, что случилось, и сонно заморгала. Первая её мысль была: «Фил, телефон!», но уже через мгновение звонок повторился, и она, уже окончательно проснувшись, с негромким стоном встала и натянув домашний халат, пошла открывать.
Конечно, на пороге был Антонио. Кто же ещё?
– Дженнифер, – вместо приветствия холодно произнёс он. – Я могу видеть Фила?
– Ваше желание – закон для меня, – язвительно проговорила она, отходя и пропуская его в квартиру. – Только, пожалуйста, когда будешь кричать на него, позаботься хотя бы о том, что было не слишком громко – соседи испугаются.
Если бы взглядом можно было бы убивать, плакать Филу на её похоронах.
Не желая вступать с Тони в дискуссию, она повернулась и направилась на кухню, прекрасно понимая, что поспать больше не удастся, и лучше не терять времени, а сварить кофе.
Антонио постоял в холле ровно минуту. Его цепкий взгляд оглядывал помещение, подмечая все детали. Он не знал, что ищет, но может быть хоть какого-нибудь признака… чего-нибудь? Вздохнув, Эсфандиари разулся и тихо прошёл по коридору, припоминая расположения спален и какая из них – Фила. Точнее, в какой он спит, тут же исправил себя Эсфандиари. Не может же быть, чтобы у его Фила была комната в квартире Дженнифер, не так ли?
Мужчина вздохнул, затормозив перед последней дверью. Нет, так дальше продолжаться не может. Он не должен изводить себя этими мыслями. Он должен – обязан просто! – доверять Филу. А он разве не доверяет? Чёрт, как это всё сложно!..
Для Антонио все ещё – про прошествии почти полугода – их отношения с Филом в новинку. Когда их… «роман» только начался, он боялся, что дружба с Лааком канет в лету, потому что дружить с человеком, с которым ты спишь, было не в его правилах. Он ошибался почти во всём, но самое главное он ошибся в Филе. Ничего между ними не изменилось, кроме одного единственного факта – секса. Точно так же, как и до их объяснений, Антонио готов был ради него на все. Точно, так же, как и до – они могли говорить обо всём на свете, проводить вместе туеву хучу времени, спорить, смеяться, играть в покер… Да мало ли что!
Им было хорошо вместе, не правда ли? И совсем не важно, что Фил при случае отсыпается у Джен.
Наконец, отмерев, Эсфандиари толкнул приоткрытую дверь и проскользнул в комнату.
Фил спал. Раскинувшись на всю кровать, откинув одеяло и уткнувшись в подушку. Сердце Антонио ёкнуло и внутри расползлось какое-то странное чувство. Фил выглядел таким… домашним, беззащитным, уютным. Поборов себя, он тихо подошёл и сел на краешек кровати, проведя рукой по обнажённой спине.
– Фил? – тихо, срывающимся шёпотом, наклоняясь и целуя голую кожу. – Филлибой, проснись…
– Ммм? – сонно промычал Фил, не просыпаясь до конца.
– Я пришёл, – пробормотал Эсфандиари, укладываясь рядом и зарываясь носом в макушку Лаака, который немедленно свернулся калачиком у его бока.
– Угу, – невнятно откликнулся тот, кажется, даже не расслышав слов Антонио.
Эсфандиари некоторое время лежал, не шевелясь, слушал размеренное дыхание опять уснувшего Лаака и разглядывал белый потолок.
В коридоре раздались шаги, и дверь тихо скрипнула. Эсфандиари чуть повернул голову.
– Кофе будешь? – одними губами спросила Дженнифер. Тони кивнул, чуть улыбнувшись, и аккуратно выбрался из объятий Фила, который немедленно завозился на кровати и притянул к себе подушку.
Прикрыв за собой дверь спальни, Эсфандиари вопросительно взглянул на ждущую его Тилли. Она махнула рукой, приглашая идти следом, и направилась на кухню. Антонио, к удивлению, без колебаний пошёл за ней.
Сегодня, пожалуй, можно забыть о холодной войне.

…Фил, медленно просыпаясь, потянулся под одеялом и перевернулся на другой бок. Лёгкая сонливость, несильная головная боль, отлежал руку – проанализировав первые ощущение, он открыл глаза, вспоминая, что приехал-таки к Дженнифер на ночь, не в силах показаться на глаза Антонио.
Да и не очень он был пьяным… Просто не хотелось лишний раз расстраивать Тони.
Кстати, о Тони, он ему приснился что ли?..
Фил отчётливо помнил шёпот знакомого голоса на ухо и тёплые объятья. Но вторая половина кровати пуста, и ничто не свидетельствует о пребывании здесь Антонио. Кроме разве что... Лаак прислушался, и до него явственно донёсся звук голосов откуда-то из глубины квартиры.
Он заставил себя встать и доползти до ванной. Сначала умыться и привести себя в порядок, потом – всё остальное. Оглядев себя в зеркале, мужчина скептически фыркнул и включил холодную воду. Краснота глаз никуда не делась, а волосы взъерошены так, будто он отродясь не причёсывался.
Через несколько минут, натянув джинсы и завернувшись в плед («И откуда эти постоянные сквозняки?»), Фил, прислонившись к косяку, наблюдал за не заметившими его Дженнифер и Антонио, которые в кой-то веке сидели друг напротив друга и разговаривали – даже не на повышенных тонах. Антонио что-то увлечённо рассказывал Джен, а та периодически хихикала и не верящее качала головой в ответ.
– В общем, именно поэтому я против, чтобы он без меня пил, – закончил Эсфандиари, и Фил от неожиданности вздрогнул.
– А я больше и не буду, – пробурчал Фил, зевая. Дженнифер от неожиданности дёрнулась и пролила кофе на стол.
– Фил! – с укором воскликнула она, не зная, что её испугало больше – пролитый кофе или незаметно подкравшийся Лаак.
– Давно подслушиваешь? – обернувшись к нему, Антонио прищурился и поднялся на встречу.
– Ага, – только и мог выговорить тот, с интересом не сводя взгляда от приближающегося к нему Антонио.
– Значит, говоришь, пить без меня не будешь?
– Не буду, без тебя не интересно.
– А дышать? – почти на ухо выдохнул Эсфандиари, притягивая его к себе, обнимая за талию и глубоко вдыхая его запах.
– И дышать, – глупо улыбаясь, согласился Фил и прикрыл глаза. – И дышать без тебя не буду.
Тони коснулся губами его шеи и тихо-тихо шепнул:
– И я, Фил. И я не могу без тебя.

Fin

@темы: Poker RPS: Антонио Эсфандиари, Фил Лаак, Фэндом: Poker RPS

---

[фрау Марвин]

Название: Эвридика
Фэндом: Angel
Персонажи: Ангел, Лорн, Иллирия, Фред, Уэсли, немного Ганна, Хармони и Спайка
Пейринг: Уэсли/Фред, намек на Уэсли/Иллирия
Тема: Луна (заблуждение, двуличие, потеря иллюзий)
Категория: ангст, романс, гет
Размер: 1975 слов
От автора: в основу взят сюжет мифа об Орфее и Эвридике. Несмотря на заявленных персонажей, это не AU, все укладывается в канон.

Автопогрузчик, гудя гидравлическими поршнями, опустил платформу с ценным грузом на пол склада артефактов исследовательской лаборатории «Вольфрам и Харт».
- Осторожно! Осторожно! – взвизгивала Хармони, пока парни в форменной одежде с помощью тросов выгружали тяжелую статую.
- Как живой, - сказал Ангел, - хлопнув Спайка по каменному плечу, - только симпатичнее. Болтает меньше, – пояснил он Ганну. Тот постарался не улыбнуться.
Хармони бросила на босса испепеляющий взгляд.
Серый истукан, пару часов назад бывший не-живым вампиром, теперь наглядно иллюстрировал выражение «мертвее камня».
Из лаборатории вернулся Уэсли.
Ангел и Ганн уставились на него с надеждой. Хармони взяла Спайка за неподвижную руку.
- Древние книги считают магию Горгон необратимой. Есть хорошие новости – мы изучали ее сами, научными методами. Сохранились кое-какие записи.
- Так колдуй скорей! – Взмолилась Хармони.
Уэсли сложил руки на груди:
- Есть и плохие. Исследования вела Фред. Результаты знала только она.
В помещении повисла тишина, словно в камень обратились все разом.
- И Нокс, - добавил Уэсли тихо.
- Что ж, поставлю его у себя в квартире, - сказал Ангел, - пусть хоть комнату украшает.
- Босс! – взвилась Хармони.
- Не получится, - добавил дурных новостей Уэсли, - материал, из которого он... в который он превратился, недолговечен. Как-то связано с вампирской физиологией. Папье-маше и то прочнее, в любой момент может обратиться в прах.
- Сколько у нас времени? - по голосу Ангела можно было судить, что шутить ему надоело.
- Дня три максимум. Повторные исследования займут куда больше.
- Как Иллирия? – спросил Ганн.
- Убила Горгону. Сидит в моем кабинете, - ответил бывший Наблюдатель.
- И ты…
- Я спрашивал. Иллирия не знает. В ее времена горгоны были непобедимы, считались ценными союзниками. А до воспоминаний Фред добраться не может, после утраты сил, она владеет собой не полностью.
- Я знаю, что делать, - решительно выпрямился директор «ВиХ». – Спайка - под стекло с датчиками температуры и влажности. Лорна и Иллирию - в мой кабинет.
~~~

- Ваши песни унылы и неблагозвучны, я не могу выбрать ни одну.
- Птичка моя синяя, мне все равно, что ты будешь петь. Просвисти хоть пару нот, если знания Фред все еще в твоей голове - мы об этом узнаем.
Иллирия оглядела окруживших ее мужчин. Дежавю. Точно так же склонялись над ней эти лица, когда она впервые увидела этот мир через гаснущие глаза Фред. Тогда на них было столько же тревоги. Но больше, намного больше любви. И не хватало еще одного компонента.
- Я сделаю это ради Спайка, - сказала Иллирия наконец. - Я думала, что разметав в клочья сразившего вампира врага, я искуплю долг перед ним, ведь он пал, сражаясь со мной бок о бок. Но странное чувство внутри говорит, что этого мало. И на ваших лицах написано осуждение.
Богиня встала, прикрыла глаза.
- Этим гимном преданное войско славило меня.
Комнату наполнили звуки, похожие на песню кита. Резкие, негармоничные для человеческого уха, они заставили всех отшатнуться на пару шагов, а Лорна открыть рот в изумлении.
- Ну? - Ангел тряхнул демона за плечо. - Что там?
Лорн схватился за грудь и сел на пол.
- Все... ух. Все там. Фред там, в подсознании. Но как добраться до нее, я не знаю.
- Думаю, у меня есть ответ, - сказал Уэсли. По его виду можно было решить, что он все просчитал заранее.
~~~

Уэсли держал в руках мензурку с прозрачной, остро пахнущей жидкостью. Аромат напоминал о гниющих в воде цветах - пионах, тюльпанах, лилиях.
- Это аналог "орфеуса".
- Вампирского наркотика?- спросил Ганн. - Вызывает групповые галлюцинации?
Ангел передернулся от неприятных воспоминаний.
- Нет, серьезней. Он может объединять сознания. Между донором и реципиентом устанавливается ментальная связь. Я несколько модифицировал средство, учитывая физиологию Иллирии. Иллирия выпьет "орфеус", Ангел хлебнет ее крови и сможет попасть в ее подсознание. К Фред, - Уэсли сглотнул. - К воспоминаниям Фред. Но...
- Что но? - нахмурился Ангел.
- Это опасная затея. Иллирия сильна, ее разум непредсказуем. Ангелу понадобиться проводник. Я...
- Зеленый демон будет проводником, - неожиданно заявила Иллирия, разом соглашаясь с остальными пунктами, включающими кровопускание.
Лицо Уэсли окаменело, но он быстро справился с собой.
- Это хороший выбор, - сказал он тихо. - Нужен кто-то, обладающий метафизическими талантами. Люди мало подходят на роль посредника.
Все посмотрели на Лорна.
- Что, выдадите мне посох и сандалии с крыльями?* - съязвил демон. - Правильно, кто еще должен лезть туда с головой? Я только ноги намочил - заработал морскую болезнь!
- Лорн, можно тебя на пару слов? - мягко сказал Уэсли.
Они вышли за дверь. Ангел подозрительно посмотрел вслед бывшему Наблюдателю. Тот двигался медленно и осторожно, как будто сам был статуей из песка. Что-то задумал.
~~~

Иллирию усадили в медицинское кресло. В аналогичных по обе стороны от нее расположились Ангел и Лорн.
- Спайк будет должен мне целый бар, - ворчал демон.
- Вампир не будет вонзать в меня зубы, - сказала богиня, принимая стакан с наркотиком.
- Конечно, - кивнул Уэсли и взял со столика скальпель.
Иллирия выпила "орфеус" и закрыла глаза.
~~~

- Значит, вот он какой, Илливерс, - Лорн отступил от края, чтобы брызги не намочили туфли.
- Чего-то подобного я и ждал, - сказал Ангел, осматриваясь, - если судить по тому, как она, знаешь... пахнет.
Они стояли на высоком каменистом берегу. Впереди, сколько хватало глаз, плескались мутные сине-зеленые волны. Под неспокойной поверхностью, плавно перекатывалось что-то огромное. Словно этот мир стоял на спинах исполинских кракенов, и те, устав от ноши, разминали свои щупальца в темноте. Ветер, швырявший в лицо брызги и клочья пены, не разгонял вязкий туман, прилипший к небу.
- Как, предполагается, мы будем искать здесь Фред?
- Не знаю, дорога все равно одна, - Ангел указал на едва заметную тропинку, протертую между камней.
Лорн плотнее запахнул ярко-желтый пиджак, зябко дернув плечами.
Они двинулись в сторону чего-то, напоминавшего лес.
~~~

Это были не деревья. Окаменев вечным памятником торжествующей смерти, из земли торчали гигантские кости. Самые маленькие из ребер достигали трех метров в высоту. Земля под ногами была твердой, ледяной. Но древнюю тропинку все еще можно было разглядеть среди обломков костей.
Ангел опасливо потрогал торчащую из земли берцовую кость, размером с корабельную сосну. Нехорошо будет, если окаменелость рухнет им на головы. Пусть находятся они здесь не во плоти, но последствия виртуальной смерти в месте с другой физикой никто не просчитывал. Кость выглядела прочной. Ангел и Лорн углубились в "лес".
~~~

- When Israel was in Egypt land...
Let My People Go!
Oppressed so hard they could not stand...
Let My People Go!
Запел Лорн, тоскливо глядя по сторонам, когда их марш через костяные заросли стал затягиваться.
- So the God said: "Go down, Moses
Way down in Egypt land
Tell all Pharaoes to
Let My People Go!"**
Словно послушный песне, "лес" расступился. Кажется, роль проводника Лорну дали не зря.
- Ангел? Лорн?
Фред стояла у обрыва, к которому путешественников по подсознанию вывела тропинка. Теребя рукав лохмотьев, не сильно отличавшихся от тех, что она носила в Пайлее, Фред выглядела совсем юной с двумя хвостиками и лезущими в глаза короткими прядями.
- Вы пришли меня спасти?
~~~

В отвесную скалу словно бился в отчаянии заточенный в каменную темницу гигант. Серо-зеленый срез покрывали круглые вмятины, как следы от огромных кулаков.
Фред нырнула по каменный свод, махнув Ангелу и Лорну, чтобы они следовали за ней. Под скалой был низкий грот, пролезть в который можно было только согнувшись в три погибели. Несмотря на то, что рядом с этой кроличьей норой били родники, жилище Фред оказалось не сырым, а уютным и просторным. Хозяйка засуетилась, выискивая место, куда посадить гостей поудобней.
- Как там Чарльз, Спайк, - она сделала паузу, - Уэсли?
- Фред, - Ангел замялся.
- Что с Уэсли? - Фред ухватила себя за запястье.
- С ним все в порядке, - нервничая, Ангел сложил руки на груди. Требовались силы, чтобы игнорировать абсурдность ситуации. - Это Спайк.
Лорн вкратце рассказал историю превращения вампира в памятник самому себе.
- Горгоны...- Фред почесала нос. - Пойдемте со мной.
Она нажала на потайную кнопку, и стена пещеры отъехала в сторону, открывая сияющую стеклом и металлом лабораторию.
- Как в фильмах про Бонда, - улыбнулась Фред с гордостью.
Ангел и Лорн успели только ошарашено моргнуть. Оба уже успели забыть, что мир вокруг не реален, а перед ними не Фред, а фантом, созданный Иллирией из воспоминаний. Вместо растрепанной пещерной девочки она в одно мгновение стала ухоженной деловой женщиной в лабораторном халате.
- У меня есть все, чтобы вести научную работу, - гордо сказала мисс Бёркл.
Набрав что-то на компьютере, Фред сосредоточенно изучила, появившиеся на мониторе формулы, а затем начала смешивать сыворотку.
Ангел ее остановил.
- Я не могу забрать с собой лекарство. Мы его не донесем, - он запнулся, не зная, как объяснить ситуацию, не заявляя: "Мы в Матрице, а ты - мертва". - Сначала по горам лезть... Потом... это... плыть.
- Я могу отправить формулу через интернет, куда скажешь.
- Э-э-э... не думаю...
- Знаешь что, Фредлз, пиши здесь, - Лорн закатал рукав. - С моей кожи чернила почти не смываются. Не та татуировка, о которой я всю жизнь мечтал, но я верю в твой красивый почерк.
Лорн улыбнулся и положил руку на стол. Удивленно подняв брови, Фред приняла предложение.
- Не забудьте добавить в сыворотку кровь Горгоны.
~~~

- Я вас провожу.
Когда они вышли на поверхность, Лорн сжал локоть Ангела и потянул к холму, с которого они спустились.
- Теперь делай все, как я, и, главное, не оборачивайся.
И Лорн запел.
~~~

- Когда добудете формулу, дай мне знать. У вас будет три минуты, чтобы завладеть вниманием Фред, - сказал Уэсли Лорну перед погружением в «орфеус». - Ее нужно вывести из того места, где она живет, то есть, хранится ее память. Я введу противоядие всем одновременно. Если Фред в этот момент будет с вами, с тобой, она вернется. Вернет себе тело. Только не дайте Иллирии вам помешать - она будет стараться.
На руке бесчувственного Лорна проступили цифры. Уэсли понял, что пора, и открыл ток жидкости в трех капельницах.
~~~

- Lady
On your night the shining harder
And I love you.
You had made me what I am and I'm yours
My love.
There is so many ways that I want to say
I love you
And me hold you in my arms forever more.
Лорн обнял Фред за талию, кивком головы убеждая подпеть.
Они направились к вершине холма, вверх по тропинке, стараясь не заглядывать в безумные пластиковые глаза Фигенбаума***. Исполинский игрушечный кролик таращился почти из-под облаков. Вокруг стремительно темнело, поднимался ветер.
Лорн и Ангел с Фред посередине, почти дошли до вершины, когда до истечения времени оставалось тридцать секунд.
- Lady
Your love is the only love I need
Besides me -
It is where I want you to be
Does my love
There is something I want you to know
You are the lovers of mine,
You are my lady.****
- Мне надо идти, - забеспокоилась Фред, упершись Лорну ладошками в грудь, когда он вовремя не разжал объятья. Ангел встревожено подобрался.
- Ягодка, - демон взял ее руки в свои, - спой со мной еще. You are my sunshine…
- Фред, - вдруг послышался голос за их спинами.
Лицо Уиннифред Бёркл мгновенно расцвело улыбкой:
- Уэсли!
Она выглянула из-за плеча Лорна и помахала рукой. Внизу уже не было скалы с подпольной лабораторией. На равнине, расчерченной квадратами кукурузных полей и желтеющей широко распахнутыми ресницами подсолнухов, возвышался дом, окруженный белым забором. У калитки стоял Уэсли. По-утреннему взлохмаченный, без очков.
- Я нашел книгу, которую ты просила, - крикнул он, сжимая в руках тяжелый том, - и чай готов.
- Иду! – Фред проскользнула между Лорном и Ангелом и побежала по дорожке, прежде чем они смогли ее остановить. Призрачный Уэсли распахнул объятья. Время вышло.
Холм и кукурузные поля продавили снаружи белые стены лаборатории «Вольфрам и Харт». До того, как обнимающаяся пара растаяла окончательно, торжествующие глаза фантомного Уэсли засветились неестественно синим.
~~~

Иллирия очнулась последней. Уэсли смотрел на нее, привалившись к дверному косяку, не моргая. Словно жидкость, скопившаяся в уголках глаз, могла прожечь щеки до кости. Сегодня он умер еще раз.
Веки Иллирии пощипывало изнутри. Богиня пристально смотрела на убитого горем мужчину, поглощенная чувством обладания и непонятным восторгом. Именно сейчас она по-настоящему начала жить.


* Намек на древнегреческого бога Гермеса – проводника в царство мертвых.
**Louis Armstrong "Go Down Moses".
*** Любимая игрушка Фред из 5х15.
****Kenny Rogers "Lady".

@темы: Angel: фэндом в целом, Фэндом: Angel

---

[фрау Марвин]

Название: Крысы и Повелитель Хаоса
Фэндом: Angel
Персонажи/Пейринг: Ганн/Фред, Коннор
Рейтинг: PG
Категория: гет, флафф
Тема: Умеренность (терпение, стабилизация, дипломатичность)
Размер: 744 слова
От автора: также для челленджа  Флафф-бинго.

- Не такие уж они страшные.
- Нет, - передернул плечами Ганн, - у меня, может быть, боевой топор в руках, но при мысли об их лапках хочется визжать, как девчонка.
Фред обняла его за талию и поцеловала в напряженную скулу:
- Хорошо, сегодня я буду твоим храбрым рыцарем. Это всего лишь крысы.
- Всего лишь крысы? Да это крысодонты! Мутанты с метровыми хвостами!
- Иногда мне совсем не верится, что ты вырос на улицах большого города. Но теперь очевидно, что это просто был Голливуд, - хохотнула Фред.
Ганн пристально смотрел под ноги, сжимая рукоятку топора. В доках было темно, особенно для человеческих глаз. И то, что Коннор крался где-то поверху, не добавляло спокойствия. Луч фонаря, который держала Фред, то и дело метался с земли на крыши грузовых контейнеров.
- Местные вампы совсем зажрались, если не истребили этих паразитов до сих пор, - продолжил Ганн, - они жирные, как рождественские гуси.
В животе Фред заурчало.
- Не надо о еде, пожалуйста. Я готова сжевать гусиную стаю с пухом и перьями. Но после оплаты счетов за электричество…
- Постой-ка, - Ганн полез в карман джинсов, пересчитал монеты, - у нас есть деньги на… половину гамбургера.
Фред наморщила нос.
- Знаешь, из крыс получается сносная похлебка. В Пайлее это было праздничное блюдо. Для людей, конечно. Правда, крысы там фиолетовые и хвосты у них…
- Даже. Не. Думай. Об этом.
- Эх.
Ганн прижал ее к себе.
- Вот поймаем этого демона и сможем продержаться еще две недели.
- За работу?
- За работу.
Они двинулись вперед, в тень между контейнерами. Тут сверху с влажным шлепком упало что-то круглое. Луч фонаря выхватил закатившийся глаз на отрубленной чешуйчатой голове.
- Вот черт.
Следом неестественно гибким движением на землю спрыгнул Коннор. Даже в темноте было видно, как довольно светятся глаза на забрызганном кровью лице.
- Я молодец?
- Проклятье! – Ганн в сердцах отшвырнул топор.
- Чего? – надулся Коннор. - Не уступил тебе очередь?
- Теперь нам не заплатят, - вздохнула Фред, - демон нужен был живым.

В холле «Гиппериона» вкусно пахло. Ганн скинул куртку и направился прямиком к столу, который был накрыт сразу за приемной стойкой. С видом гордой хозяйки Фред помешивала густое рагу в фарфоровой супнице. Рядом, завесив лицо волосами, энергично работал ложкой Коннор.
- У нас праздник?
- Почти-Четвертое-Июля, - улыбнулась Фред. – Вот, я даже посуду раздобыла!
Она протянула Ганну супницу с горячим варевом. Он с наслаждением втянул носом запах мяса.
- Кто платит?
- Коннор, - Фред показала на жующего парня, - исправил ошибку.
Тот кивнул с набитым ртом.
Помыв руки, Ганн уселся за стол.
- Что это за мясо? Кости на зубах хрустят.
- Кролик, - быстро сказала Фред, положив руку Коннору на плечо, - я купила в супермаркете.
Парень поднял на нее непонимающие глаза.
– Ты отличный охотник, милый, - прошептала она ему, сжав пальцами ключицу.
Ганн занялся едой, усилием воли не заострив внимания на их переглядывании. Рагу пахло домом, семьей. Что-то с очень похожим вкусом ему готовила сестренка в самые голодные дни.

Мысль о доме согревала Ганна и позднее тем же вечером. Обойдя все закоулки «Гиппериона» с дозором, он пробирался по номеру, который теперь делил с Фред, стараясь ее не разбудить. В подвале и заброшенном крыле было сыро, а здесь пахло согретой любимой женщиной постелью. Все демоны мира и проклятое крысиное шебуршание остались за дверьми.
Раздевшись, Ганн скользнул под тонкое одеяло, перекинув руку через свернувшуюся в калачик Фред. Пальцы наткнулись на что-то небольшое и мягкое. Покрытое шерстью.
- А-а!
Подскочив от его вопля, Фред включила торшер. Близоруко моргая, она сжимала кол в одной руке, секиру в другой.
- Где?
- Там, - Ганн показал, на ворох простыней, - что-то…
Отложив оружие, Фред выудила из постели игрушечного кролика в очках, годы назад бывшего снежно-белым. Прикусила щеку изнутри, чтобы не расхохотаться от вида Чарльза, ставшего цвета кофе с молоком.
- Это Фигенбаум. Повелитель Хаоса. Он не демон.
Ганн не особо оценил ее шутку и все еще стоял в метре от кровати.
Фред заискивающе наклонила голову:
- Ты задерживался. А этот Мистер Зазнайка делил со мной постель еще тогда, когда я думать не думала о бойфрендах. Прости, друг, - сказала она кролику, - лучше тебе вернуться в тумбочку.
- Надо вызвать санинспектора. Крысы делают меня нервным, - проворчал Ганн, укладываясь рядом.
Фред выключила свет.
- Мы обязательно найдем Ангела и Корди, - прошептала она Чарльзу в изгиб шеи, точно зная, что беспокоят его вовсе не паразиты в подвале.
Ганн потерся подбородком о ее висок.
- Любишь засыпать с кем-то пушистым? Завтра начну отпускать бороду, - усмехнулся он.

@темы: Angel: фэндом в целом, Фэндом: Angel

---

[lorenell]

Название: Ангел из амфетамина
Автор:  lorenell
Бета:  Chester Cherry
Фэндом: Supernatural
Персонажи: Кастиэль, Дин
Рейтинг: PG-13
Категория: джен
Тема: Смерть
Размер: мини
Саммари: АУ - 2014. Роспись жизни Каса.
Предупреждения: попытка суицида, наркотическая зависимость, сопли, ангст

Отчаянно звать, захлебываясь криком.
Униженно умолять, превознося и низвергая в своих молитвах невидимого Отца.
Бездарно напиваться, ничего не ощущая – боли в том числе.
Аккуратно резать ладони и безразлично смотреть на человеческую кровь, льющуюся из раны.
Вот и все, что ему теперь доступно.
- Они ушли, Кас. Не зови их, - иногда как сквозь пелену доносится чужой голос нового Дина. За этим есть еще кое-что, непроизнесенное, болезненное, разочарованное:
«Ты больше не ангел. Смирись».
Кастиэль ждет помощи, ждет спасительного разговора хоть с кем-нибудь, но, отягощенные рушащимся миром, люди забывают его. И поэтому он упорно не верит в то, что лежит у всех на виду.

Теперь все – один сплошной символ.
Даже этот Небоскреб.
Стоя на крыше, Кастиэль не чувствует приближенности к небу. Неба больше нет – только облака и космическая пустота за последним слоем атмосферы.
Край манит легким выходом.
«Я шагну, и ничего не случится», - думает Кас, опасно низко склонившись над провалом.
Но старые друзья никому не дадут отмучиться просто так:
- Дур-р-рак, - тяжело дышит Дин. – Почему ты хотел сделать это?
- Потому что так было нужно, - туманно отвечает Кастиэль.
- Не пугай меня больше. Ты нам нужен, - повторяет Винчестер – теперь уже точно единственный. – На, возьми. Это поможет отвлечься на первое время.
Пластмассовый пузырек с шуршащими таблетками зажат в руке Каса.
Новый Дин улыбается.
Кастиэль вспоминает Люцифера.

«Когда мне станет лучше, я остановлюсь», - думает Кастиэль и глотает таблетку амфетамина.
Хорошо.
Хо-ро-шо…
Бывший ангел смеется вместе с Чаком, неумело вешает лапшу на уши окружающим и обнимается с незнакомой брюнеткой.
Иллюзия идеализированного бытия рушится, когда проходит действие «лекарства».
Иллюзия рушится, когда опасные толпы зараженных движутся к их лагерю.
Нужно защищаться.
Кас по-прежнему стреляет плохо, но это лучше, чем ничего. Скоро ему придется научиться расстреливать зараженных боевых товарищей.

Доза увеличивается. Изменяется порядок приема.
Две таблетки – алкоголь – секс – религия.
Религия – алкоголь – две таблетки – секс.
Алкоголь – убийства – две таблетки – алкоголь.
И много других вариаций.
Новый Дин, к которому Кастиэль успел привыкнуть, не пытается что-то изменить. В конце концов, смерть - это выбор каждого.

@темы: Supernatural: фэндом в целом, Фэндом: Supernatural

---

[Сехмет]

Название: Колесница последних дней
Фэндом: Пила + Герои
Персонажи: Брент, Моника, Мика
Рейтинг: PG
Категория: джен
Тема: Колесница
Размер: 299
Предупреждения: AU условно, возможно ООС. Сопли, насилие

299

Их трое, они едут не останавливаясь и дорожная пыль разлетается под колесами их старого «Форда».
Моника больше не ищет нормальной жизни, Мика больше не ищет кого-то, кто сможет заменить ему мать, а Брента больше не ищет полиция – он исчез из всех баз данных, поэтому ничего не боится. Наверное, он мог бы бросить своих спутников.

* * *

Они собирают информацию о других «особенных», ищут способы спасти их, хоть и догадываются, что правительство найдет всех – Канаде, в Мексике, независимо от документов и имен, просто, может быть, на поиски уйдет немного больше времени.

* * *

Как-то раз они пробовали сыграть в «правду или вызов» – всего раз, потому, что все трое выбрали «правду», и это было вовсе не забавно. Моника рассказала о том, как лишилась девственности, Мика – о своем самом смелом желании, Брент – о самом отвратительном, что видел в своей жизни.
Ему хотелось солгать, сказать что-то вроде «собака, раздавленная мусоровозом», но он догадывается, что прежде, чем уничтожить его дело, Мика прочитал все, так что ответил честно: «труп парня, которого я убил. Он был похож на растаявшее мороженое из мяса».

* * *

Со временем все становится только хуже, «охотники за паранормами» то и дело садятся им на хвост. В Питсбурге в Брента дважды стреляют – он бессмертен, но его раны затягиваются достаточно медленно, чтобы весь пол и передние сиденья в «Форде» залило кровью.
Моника пытается их отмыть, пока Мика уговаривает своей мобильник взломать многоступенчатую защиту компьютеров сидящих у них на хвосте агентов ФБР, а Брент смотрит на свои подсыхающие раны, думает о парне, которого они пытались перехватить, чтобы отправить на границу и вспоминает родителей.

* * *

Вряд ли они смогут что-то сделать или кого-то спасти, но, когда Моника засыпает у него на плече, Брент, вцепившийся в руль и стиснувший зубы изо всех сил, чтобы не заснуть вместе с ней, верит, что смогут.
Не потому, что ищет прощения или искупления. Ему просто нравится верить.

@темы: Heroes + Saw: кроссовер в целом, Фэндом: Heroes, Фэндом: Saw

---

[Лимбо]

Название: Только покой
Фэндом: Гарри Поттер
Персонажи: Гарри Поттер, Дамблдор, Снейп и весь магический мир косвенно.
Рейтинг: G
Категория: джен
Тема: Башня
Размер: 500 слов
Предупреждения: ООС и АУ

Гарри Поттер исчез из Хогварса. Журналисты «Пророка» бесновались, изобретая все новые и новые версии того, куда мог исчезнуть неуравновешенный пятикурсник. Амбридж сначала плевалась ядом, пытаясь заставить друзей Гарри выдать его местопребывание, но очень быстро решила сама последовать примеру Избранного. К такому решению ее подтолкнула внезапная проверка совета попечителей и стихийно созданного комитета «Обеспокоенных родителей». Пока все в школе были заняты бесплодными поисками пропавшего ученика, кое-кто из младшекурсников умудрился отправить родителям сову с жалобами на жестокое обращение нового директора.
Вернувшийся Дамблдор три раза чуть не проклял Фаджа, и поставил перед Визингамотом вопрос о его смещении с должности. Такое необычное поведение великого волшебника было связано все с тем же все разраставшимся родительским комитетом, раскопавшим массу злоупотреблений Амбридж, о которых не могло не быть известно министру. Поговаривали, что если Фаджу не смогут предъявить серьезных обвинений, то Дамблдор вызовет его на дуэль. Хотя, скорее всего, это были только слухи, потому что директор сам признал, что его главная задача – найти Гарри Поттера, где бы он не находился. Опять-таки, по словам Дамблдора, он был точно уверен, что мальчик не у Того-кого-нельзя-называть.
Профессор Снейп не знал радоваться ли ему, что самый ненавистный ученик пропал и, следовательно, дополнительные уроки отменяются вплоть до его весьма сомнительного возвращения, или биться головой об стену, потому что не уберег сына Лили. Воландеморт рвал и метал из-за того, что Поттера сейчас, возможно, убивает кто-то другой, а не он. К тому же Дамблдор, внезапно вспомнивший годы войны с Гриндевальдом и свои тогдашние замашки, потребовал в точности рассказать о ментальной защите мальчишки. Когда же пришлось признать, что ничему толковому профессор Поттера так и не сумел выучить, то Дамлдор, сминая щиты, бесцеремонно вломился в его разум и увидел, как именно проходили занятия окклюменцией. Школьный колдмедик долго причитала над Снейпом, пытаясь то подсунуть очередное зелье, то заставить профессора отправиться в больницу к специалисту по редким проклятиям.
В общем, вся магическая Британия так или иначе участвовала если не в поисках Поттера, то в тех переменах, которые принесло его исчезновение.
А Гарри был вполне счастлив и не собирался возвращаться в школу. В конце концов, его именно к такой жизни и готовил директор. К жизни оружия. Только вот никто не предполагал, что пытки Амбридж, занятия со Снейпом, травля «Пророка», безразличие Дамблдора, и рассказы Сириуса о том, как Мародеры стали анимагами в совокупности приведут к столь странным последствиям. Гарри решил найти свою животную форму, чтобы, находясь в ней, хоть ненадолго спрятаться от проблем. И во время первого же занятия у него получилось. Только совсем не то, на что он рассчитывал. Видимо, его расшатанная психика и почти разрушенная ментальная защита оказались неспособными правильно взаимодействовать с магическим ядром, или заклинание было произнесено неверно. А может быть, это был просто Рок. Так или иначе – Гарри стал мечом. Разумным магическим мечом, способным перемещаться куда угодно и вступать в битву по собственному разумению. Но воевать Гарри больше не собирался. После того, как первый шок прошел, он выбрал себе уютную подставку для оружия в семейном хранилище Поттеров и собирался оставаться в ней как можно дольше, пока глупые людишки разбираются со своими мелкими проблемами. Он хотел только покоя.

@темы: Фэндом: Harry Potter, Harry Potter: фэндом в целом

---

[Лимбо]

Название: Особый день
Фэндом: Гарри Поттер
Персонажи: Лили Поттер, косвенно Джеймс Поттер
Рейтинг: G
Категория: джен
Тема: Повешенный
Размер: 500 слов
Предупреждения: нет

Лили Поттер не верила Трелони. Она уважала Дамблдора, но, в конце концов, это не он изрек пророчество. Почему директор так уверен в словах мисс, уже успевшей заработать славу алкоголички, надо еще выяснить. И у великих светлых магов бывают ошибки, заблуждения, а так же тайные мотивы. Но, с другой стороны, в стране сейчас неспокойно, а Джеймс упорно отказывается уезжать за границу. Так что спрятаться под Фиделиусом – лучшее решение. Пусть даже ее малыш и не герой пророчества.
Нет, нет и нет! Такое невезение с самого рождения? Быть не может. Поттеры всегда отличались удачливостью, да еще и крестная Гарри – Алиса Логботтом, прося у Магии традиционного покровителя для ребенка, выбрала богиню Фортуну. Почему же интуиция упорно твердит об опасности, нависшей над Гарри, да и над всей их семьей?
Своей интуиции Лили доверяла даже больше, чем Дамблдору. Когда-то именно настойчивый внутренний голос помешал девушке помириться с Северусом, хотя было очень больно рвать столь прочную связь. И что же? Сейчас ходят упорные слухи о том, что Снейп чуть ли не личный зельевар Воландеморта, причем стал им, еще учась в школе. Так же, повинуясь интуиции, Лили внезапно решила дать шанс Джеймсу и нисколько в этом не раскаялась.
Кажется, их любовь с каждым днем становится все крепче, несмотря на то, что они почти не общаются с другими людьми и заперты в четырех стенах вместе с егозливым младенцем. Лили видела как-то в архиве Министерства, где проходила практику, любопытную подборку фактов о Фиделиусе. Две трети супружеских пар, вынужденных прибегнуть к этому заклятию более чем на год, после его снятия разводились с громким скандалом, а пятьдесят шесть процентов магов-мужчин, проведших под заклятием такое же время в одиночестве, сходили с ума. Самое же забавное в этом пергаменте было то, что составившие его маги из Отдела Тайн глубокомысленно рассуждали о каких-то, неизвестных еще побочных эффектах заклятия, но ни один из них не подумал о психологической составляющей и пресловутом человеческом факторе.
Конечно, и у них с Джеймсом случались плохие дни, но Лили научилась предугадывать, когда на беспокойного муженька снова «накатит» и он начнет рваться в аврорский рейд за Пожирателями. Опять-таки – женская интуиция. А еще карты. Предсказания Лили в школе не посещала, считая их пустой тратой времени, но невозможно жить семь лет в окружении девочек-подростков и не научиться хотя бы простейшим раскладам. Личную колоду Таро она нарисовала дождливым летом перед шестым курсом. И вот теперь, каждое утро перед тем, как кормить Гарри кашей и поджаривать бекон для Джеймса, она вытягивала одну карту, чтобы выяснить, что день грядущий им готовит.
Обычно выпадало что-то нейтральное, но уже неделю на кухонном столе оказывался «Повешенный». Неужели придется чем-то пожертвовать? Чем? Привязанностью друзей? Ремуса они, кажется, уже потеряли. Сириус тоже давно не показывался. Безопасностью? Но ведь Фиделиус – лучшая из возможных защит, так говорит Дамблдор.
Ничего, просто сегодня тридцать первое октября. Особый день. Может быть, стоит купить живую курицу и, так сказать, принести ее в жертву, чтобы успокоиться? Противно. Да и Джеймс точно не одобрит – это попахивает Темной магией. Глупости. Глупости, все это. Обычное нервное переутомление.
Все будет просто отлично. Ничем и никем жертвовать не придется, чтобы там не кричала интуиция.

@темы: Фэндом: Harry Potter, Harry Potter: фэндом в целом

---

[Сехмет]

Название: Неравенство
Фэндом: Пила + Герои
Персонажи: Питер Страм/Одри Хенсон, косвенно - Джон Крамер
Рейтинг: PG
Категория: джен, прегет
Тема: Шут
Размер: 299
Предупреждения: AU условно, ООС, немного насилия. Упоминаются события игры по «Пиле», но, в принципе, можно читать и без знания оной

Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению, и любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем.
(Екклесиаст – 9: 5-6)

Одри Хенсон была неудачницей. Не из тех, кто каждый десять метров наступает на банановую кожуру, а из тех, кто попадает в ФБР, всегда отличается на стрельбах, верит самый лучший кофе, а потом, поняв, что про него никто не снимет фильм и ничего на пишут в газетах, приходит домой и вышибает себе мозги под «Драйв Шафт» или «Фрозен Голд».
Именно поэтому она и согласилась стать информатором Джона Крамера в ФБР. Почти сразу после того, как вытащила осколки стекла из своих ног, и сняла с шеи ловушку, ключ от которой был в теле полицейского – но об этом Одри старалась не думать, ни тогда, ни потом.

Агент Питер Страм неудачником не был, и не потому, что стрелял точнее остальных или был умнее – просто некоторые люди рождаются лучшими из лучших, или становятся ими, прилагая меньше усилий, чем нужно большинству для того, чтобы просто оставаться на плаву. Иногда Одри казалось, что она не просто завидует ему, а влюблена, как школьницы-серые мышки влюбляются в капитанов футбольных команд – и, так оно было или нет, но ей было жаль, что дело «Пилы» перешло именно к нему, когда она была отстранена, и ей было жаль, что он исчез – погиб или стал еще одним последователем Крамера, что почти одно и то же.
Одри не уверена, что он погиб по ее вине, хотя, возможно, это было именно так: она могла выбрать не Крамера и его уроки, а ФБР и Питера Страма, но не сделала этого.

* * *

Она перебирает бумаги, смотрит на мир по-другому, хотя, на самом деле, ее тело изменилось сильнее, чем душа.
Одри смотрит на дело Сайлара, и думает: «вот что есть у меня, а у Питера больше нет ничего, ничего не будет, его самого больше нет» – но эта мысль держится у нее в голове не дольше секунды, а потом исчезает. Прошло достаточно времени, чтобы от памяти остались только шрамы.

@темы: Heroes + Saw: кроссовер в целом, Фэндом: Heroes, Фэндом: Saw