relax ~
Название: Играй со мной
Фэндом: Slam Dunk
Персонажи: Рукава Каэдэ, Сэндо Акира, упоминаются другие
Рейтинг: PG
Категория: джен, пре-слэш
Жанр: (недо)романс
Тема: 06 - Любовники
Размер: 1344 слова
Предупреждения: пост-канон; юст; возможен OOC; претензия на психологизм
Бесповоротное «да»? Или абсолютное «нет»? Он спрашивает себя.Планы Каэдэ не меняются, вовсе нет. В наушниках по-прежнему звучит американо-английский трёп, будильник, заведённый на пять утра, настроен на постоянный повтор, а Аяко-семпай беспощадна как никогда. Она практически его личный менеджер теперь. И, похоже, весьма правдоподобно поддерживает западный жизненный темп. Экспериментируя на нём.
Он согласен на всё, потому что он будущий король.
Он согласен на ещё что-нибудь, сводящее количество вдохов и времени на нет. Ведь они подпитывают и ввинчивают в каждый нерв осознание – в нём что-то не так. Он помнит – что. И помнит, что хочет забыть. Он забывает, что даже американский английский – продолжение его оранжевой мечты – оказался неспособен помочь.
Рукава раздражённо жмёт на педаль. В оставленной позади смазанной колее – оттиск почти детской обиды на то, что сон не идёт. Да где это видано вообще?
Рукава Каэдэ не собирается что-то менять. Поэтому он беспристрастно задаёт себе вопрос. Абсолютное «нет». Или бесповоротное «да». И он пока недостаточно лукав, чтобы запамятовать суть.
Да и старшая школа Рёнан уже за углом.
-- Сыграй со мной.
Сэндо Акира одной рукой прижимает к бедру мяч, другой ерошит влажные волосы надо лбом – и не смотрит. Говорит что-то пареньку с блокнотом и не смотрит на Рукаву.
-- Эй.
Челюсть едва не сводит – от бессилия. Его не замечают нарочно, с точностью до миллисекунды, а ведь он играл с Санно, думая о… Он думал.
-- Эй.
Теперь они его слышат. И парень с блокнотом – громкий, вспоминает Каэдэ, он очень громкий – поворачивается к нему всем телом. Он полон энтузиазма начать новый журналистский допрос, но шагающий следом невысокий – номер шестой? – бесцеремонно закрывает ему ладонью рот, кивает Рукаве сосредоточенно-небрежно и утаскивает мелкого папарацци куда-то на звук льющейся воды.
Рукаве кажется, что это какой-то спектакль, но у Сэндо умопомрачительно честный взгляд. Как и всегда.
-- Йо! – подбрасывая в воздух обманчиво лёгкий мяч, приветствует Каэдэ ас Рёнан. У него нелепая причёска, вечно улыбающиеся губы и смешливые глаза. Он сутулится, чтобы не возвышаться над большинством вокруг. Он чудной.
Вот только на площадке двадцать восемь на пятнадцать* он сразу всюду и сразу везде. И тогда уже совсем не смешно – разве что ему одному.
Играя с Санно… играя против девятого номера команды Санно, Рукава Каэдэ был одержим лишь мыслью о том, как этот грёбаный гений посмел ему проиграть.
За стеной, в которую врезается посланный явно с душою мяч, льёт дождь. Все звуки долгие, хотя и глухие, и их ноющее псевдо-эхо вибрирует, нарастая, под кожей. Каэдэ скользит по гладкому, простирающемуся вокруг него полу и снова ошибается, переступая белую линию границ. Он ошарашен – и его, кажется, тошнит.
Сегодня девятый раз. Он продолжает играть с этим не в меру весёлым плутом без оправдания в виде Национальных впереди. У него впереди Америка, а он словно разучивается ходить. Он взбешён.
Каэдэ не понимает, почему опять проиграл. Он выдыхает чересчур поспешно – настолько, что не сдерживает вместе с выдохом слова:
-- …не смей… забывать… как меня зовут.
Акира оступается прямо под кольцом, и внезапно невостребованный мяч в полной тишине катится к штрафной. Каэдэ рассерженно шипит: его главному противнику не дозволено лажать. Как и ему самому, вспоминает он мгновение спустя, и пытается задавить в кулаках стыд. Чёрт. Этот дождь.
Сэндо неторопливо возвращается за мячом, добравшимся до центральной прямой. Он не смотрит, не пытается спросить. Вот сейчас шелохнётся бровь, прогоняя неугодную мысль, и Акира ухмыльнётся, сообщая, что разница два очка. И Каэдэ снова продул.
А Каэдэ готов саркастически фыркнуть в ответ, но тут Акира замечает, проходя мимо него:
-- Я сам решаю, кого запоминать.
Рукава захлопывает рот, проглатывая шок, а Сэндо добавляет умиротворённо – как цитирует привычный и истинный закон:
-- Это не зависит от того, кто победил. Так что можешь проигрывать, пока не надоест – это даже забавно, новичок.
Из всего, что происходит потом, Рукава идентифицирует только собственную ярость, окрашенную в цвет баскетбольного мяча, и восторженный смех Сэндо, звучащий всё веселее с каждым попаданием в кольцо. И его, Рукавы, попаданиями тоже. Точно.
Дверь в куда-то внутри срывает с петель.
-- Я победил, – сквозь зубы цедит Каэдэ, непринуждённо обходя Сэндо на пути к кольцу. – Савакиту… из Санно… Я… – Он запинается – трудно дышать, да и Акира выглядит удручённым. Он выглядел точно так же много недель назад, пытаясь вспомнить это же имя. Каэдэ выплёвывает в сердцах: – Идиот! – и всё-таки уточняет – так, как может уточнить исключительно для него: – Китасаву! Помнишь? – Акира искусно изображает глубочайшую ностальгическую печаль, чем доводит Каэдэ до точки кипения, и оставляет попытки помешать трёхочковому броску. – Я хотел спросить, как ты мог ему проиграть... – Сэндо закатывает глаза и выбивает из рук Каэдэ возвращённый в игру мяч. Тот пользуется моментом и разводит руками, чем несказанно смешит аса Рёнан. – Я понял. Ты забыл подчеркнуть, что это было два года назад. – Рукава успевает распознать обманку и отталкивается от пола вместе с Акирой. – Никто не говорил, что ты проиграешь ему сейчас... – В воздухе им каким-то образом становится тесно, мяч изрядно получает по бокам, но летит мимо цели, проваливая попытку Сэндо изменить равный счёт, а два гения баскетбола обрушиваются вниз, ощутимо подрастеряв в навыках изящной игры.
Сэндо, не сдерживаясь, хохочет, Каэдэ хмурит брови и ругается, не стесняясь, а перекатывающийся с бока на бок мяч будто сигналит о том, что у них могла быть ничья.
И Рукава жаждет драки со всей страстью своих пятнадцати лет. Ведь только что он заработал первый за всю историю их совместных игр фол.**
А потом Каэдэ смотрит на успокоившегося, тихого Сэндо, который, наверное, готов улыбнуться, но не спешит и просто чуть слышно дышит. У него невыразительный взгляд и трогательно переплетённые пальцы. И как-то неуловимо возвращаются дождь и эхо. Душно.
Пол снова скользкий. От одноцветности линий в глазах рябит почему-то.
Каэдэ запрокидывает голову, теряясь в оттенках. Ах, да. Верно.
Бесповоротное «да».
Или абсолютное «нет».
Какие у него планы?
Он не собирается их менять – он собирается выбрать.
-- Хей, суперновичок из Шохоку.
Рукава кивает, не замечая, что съезжает вниз по стене.
-- Сыграем?
Ещё бы. Сколько угодно. Без причин и, если повезёт, без последствий.
Но это, конечно, вряд ли.
И чем дальше их увлекает в продуманную до мелочей какофонию движений, тем настойчивее в висках Каэдэ что-то неритмично стучит, подсказывая, что для игры это несоразмерно много. Но Каэдэ не учился играть в другое. Каэдэ не знает правил.
Ведь, может быть, это танец.
Ведь, может быть, это – больше.
А мяч – это просто... средство. Голос.
И каждый раз, позволяя себе его упустить, Акира спрашивает о чём-то. А Рукава безжалостно вколачивает мяч в пол, хоронит его в кольце. Он достаточно силён, чтобы не отрицать того, с чем сам же сюда пришёл. А Сэндо достаточно мудр, чтобы… молчать?
Каэдэ хочет закончить поскорей, потому что ещё чуть-чуть – и он не сумеет прикоснуться к мячу. Он вынужден восстанавливать дыхание всякий раз, когда мяч касается его.
А когда они по молчаливому согласию останавливают счёт – ничья, разумеется, ничья! – единственное, о чём может думать Рукава, стараясь устоять на ногах, – это то, что ему необходимо одеться. А то так слишком... открыто? Треклятый мяч!
-- Как неудобно, – задумчиво роняет Акира, приподнимая уголки губ, и пытается направить взгляд вверх, на не прикрытый волосами лоб. Он презабавно сводит брови и неловко вздыхает через раз. Ещё полминуты назад он прижимал ко лбу подрагивающую ладонь, словно ненароком занавешивая откровенно шальные глаза.
Рукава, загнавший поглубже надуманную последней дурь и талантливый к обманкам не меньше, чем кое-кто другой, взирает на него неодобрительно, не уточняя вслух – но понятно и без того. «Неудобно что?»
-- Не спрятаться, – хмыкает Акира, отводя глаза. И улыбается как-то вымученно.
Беспомощно. Удивлённо.
Каэдэ всё-таки фыркает – для успокоения души и, презрительно цокая языком, припечатывает:
-- Слабак.
И опускает голову, пряча за растрепавшейся чёлкой собственный взгляд.
И глухо, монотонно бубнит:
-- Я буду играть с тобой до тех пор, пока не вобью своё имя намертво в твою тупую башку. И ты больше никому не посмеешь проиграть. Разумеется, кроме меня…
Рукава не уверен, слышит ли – но ощущает отчётливо, каждой клеткой кожи, и без того источённой неумолкаемым эхом, как Сэндо мягко смеётся. И Каэдэ не может, не в силах не встретить его взгляд. Который нестерпимо тёплый. Который приглашает. И Рукава не знает, как это принять, как смотреть в такие его глаза – когда единственной угрозой, которую он может в них прочесть, становится беззащитность. И если бы его, Каэдэ, беззащитность. Если бы.
-- Звучит как будто признание в…
Бесповоротно.
И пусть это «неудобно». Пусть.
Даже если они забудут о мяче.
Когда забудут.
…но причём здесь Китасава-то был, а?
______
Примечания:
* - В настоящее время стандарты несколько изменились, но раньше размеры игрового баскетбольного поля (в пределах ограничивающих линий) составляли 15 м в ширину и 28 м или 26 м в длину. Каковы были стандарты в начале 90-х в старших школах Японии, я не имею понятия, поэтому если кто-то располагает доподлинной информацией или помнит такие детали из аниме/манги, просветите, пожалуйста, буду благодарна.
** - Персональный фол, совершённый в момент броска, наказывается штрафными - одним штрафным, если мяч достиг цели, двумя или тремя в зависимости от «стоимости» броска, если мяч цели не достиг. Иначе говоря, Рукава пытался помешать Сэндо повести в счёте, само попадание ему предотвратить удалось (могла сохраниться «ничья»), однако он допустил грубое нарушение, за что Сэндо получил право на штрафной. Я, конечно, понимаю, что вряд ли они в играх один на один придерживались «регламента» во всех нюансах без исключения, но думаю, что очевидный фол просто так проигнорировать не могли. Они всё-таки не чтобы «убить время» играли. Рукава уж точно.
Фэндом: Slam Dunk
Персонажи: Рукава Каэдэ, Сэндо Акира, упоминаются другие
Рейтинг: PG
Категория: джен, пре-слэш
Жанр: (недо)романс
Тема: 06 - Любовники
Размер: 1344 слова
Предупреждения: пост-канон; юст; возможен OOC; претензия на психологизм
Бесповоротное «да»? Или абсолютное «нет»? Он спрашивает себя.Планы Каэдэ не меняются, вовсе нет. В наушниках по-прежнему звучит американо-английский трёп, будильник, заведённый на пять утра, настроен на постоянный повтор, а Аяко-семпай беспощадна как никогда. Она практически его личный менеджер теперь. И, похоже, весьма правдоподобно поддерживает западный жизненный темп. Экспериментируя на нём.
Он согласен на всё, потому что он будущий король.
Он согласен на ещё что-нибудь, сводящее количество вдохов и времени на нет. Ведь они подпитывают и ввинчивают в каждый нерв осознание – в нём что-то не так. Он помнит – что. И помнит, что хочет забыть. Он забывает, что даже американский английский – продолжение его оранжевой мечты – оказался неспособен помочь.
Рукава раздражённо жмёт на педаль. В оставленной позади смазанной колее – оттиск почти детской обиды на то, что сон не идёт. Да где это видано вообще?
Рукава Каэдэ не собирается что-то менять. Поэтому он беспристрастно задаёт себе вопрос. Абсолютное «нет». Или бесповоротное «да». И он пока недостаточно лукав, чтобы запамятовать суть.
Да и старшая школа Рёнан уже за углом.
-- Сыграй со мной.
Сэндо Акира одной рукой прижимает к бедру мяч, другой ерошит влажные волосы надо лбом – и не смотрит. Говорит что-то пареньку с блокнотом и не смотрит на Рукаву.
-- Эй.
Челюсть едва не сводит – от бессилия. Его не замечают нарочно, с точностью до миллисекунды, а ведь он играл с Санно, думая о… Он думал.
-- Эй.
Теперь они его слышат. И парень с блокнотом – громкий, вспоминает Каэдэ, он очень громкий – поворачивается к нему всем телом. Он полон энтузиазма начать новый журналистский допрос, но шагающий следом невысокий – номер шестой? – бесцеремонно закрывает ему ладонью рот, кивает Рукаве сосредоточенно-небрежно и утаскивает мелкого папарацци куда-то на звук льющейся воды.
Рукаве кажется, что это какой-то спектакль, но у Сэндо умопомрачительно честный взгляд. Как и всегда.
-- Йо! – подбрасывая в воздух обманчиво лёгкий мяч, приветствует Каэдэ ас Рёнан. У него нелепая причёска, вечно улыбающиеся губы и смешливые глаза. Он сутулится, чтобы не возвышаться над большинством вокруг. Он чудной.
Вот только на площадке двадцать восемь на пятнадцать* он сразу всюду и сразу везде. И тогда уже совсем не смешно – разве что ему одному.
Играя с Санно… играя против девятого номера команды Санно, Рукава Каэдэ был одержим лишь мыслью о том, как этот грёбаный гений посмел ему проиграть.
За стеной, в которую врезается посланный явно с душою мяч, льёт дождь. Все звуки долгие, хотя и глухие, и их ноющее псевдо-эхо вибрирует, нарастая, под кожей. Каэдэ скользит по гладкому, простирающемуся вокруг него полу и снова ошибается, переступая белую линию границ. Он ошарашен – и его, кажется, тошнит.
Сегодня девятый раз. Он продолжает играть с этим не в меру весёлым плутом без оправдания в виде Национальных впереди. У него впереди Америка, а он словно разучивается ходить. Он взбешён.
Каэдэ не понимает, почему опять проиграл. Он выдыхает чересчур поспешно – настолько, что не сдерживает вместе с выдохом слова:
-- …не смей… забывать… как меня зовут.
Акира оступается прямо под кольцом, и внезапно невостребованный мяч в полной тишине катится к штрафной. Каэдэ рассерженно шипит: его главному противнику не дозволено лажать. Как и ему самому, вспоминает он мгновение спустя, и пытается задавить в кулаках стыд. Чёрт. Этот дождь.
Сэндо неторопливо возвращается за мячом, добравшимся до центральной прямой. Он не смотрит, не пытается спросить. Вот сейчас шелохнётся бровь, прогоняя неугодную мысль, и Акира ухмыльнётся, сообщая, что разница два очка. И Каэдэ снова продул.
А Каэдэ готов саркастически фыркнуть в ответ, но тут Акира замечает, проходя мимо него:
-- Я сам решаю, кого запоминать.
Рукава захлопывает рот, проглатывая шок, а Сэндо добавляет умиротворённо – как цитирует привычный и истинный закон:
-- Это не зависит от того, кто победил. Так что можешь проигрывать, пока не надоест – это даже забавно, новичок.
Из всего, что происходит потом, Рукава идентифицирует только собственную ярость, окрашенную в цвет баскетбольного мяча, и восторженный смех Сэндо, звучащий всё веселее с каждым попаданием в кольцо. И его, Рукавы, попаданиями тоже. Точно.
Дверь в куда-то внутри срывает с петель.
-- Я победил, – сквозь зубы цедит Каэдэ, непринуждённо обходя Сэндо на пути к кольцу. – Савакиту… из Санно… Я… – Он запинается – трудно дышать, да и Акира выглядит удручённым. Он выглядел точно так же много недель назад, пытаясь вспомнить это же имя. Каэдэ выплёвывает в сердцах: – Идиот! – и всё-таки уточняет – так, как может уточнить исключительно для него: – Китасаву! Помнишь? – Акира искусно изображает глубочайшую ностальгическую печаль, чем доводит Каэдэ до точки кипения, и оставляет попытки помешать трёхочковому броску. – Я хотел спросить, как ты мог ему проиграть... – Сэндо закатывает глаза и выбивает из рук Каэдэ возвращённый в игру мяч. Тот пользуется моментом и разводит руками, чем несказанно смешит аса Рёнан. – Я понял. Ты забыл подчеркнуть, что это было два года назад. – Рукава успевает распознать обманку и отталкивается от пола вместе с Акирой. – Никто не говорил, что ты проиграешь ему сейчас... – В воздухе им каким-то образом становится тесно, мяч изрядно получает по бокам, но летит мимо цели, проваливая попытку Сэндо изменить равный счёт, а два гения баскетбола обрушиваются вниз, ощутимо подрастеряв в навыках изящной игры.
Сэндо, не сдерживаясь, хохочет, Каэдэ хмурит брови и ругается, не стесняясь, а перекатывающийся с бока на бок мяч будто сигналит о том, что у них могла быть ничья.
И Рукава жаждет драки со всей страстью своих пятнадцати лет. Ведь только что он заработал первый за всю историю их совместных игр фол.**
А потом Каэдэ смотрит на успокоившегося, тихого Сэндо, который, наверное, готов улыбнуться, но не спешит и просто чуть слышно дышит. У него невыразительный взгляд и трогательно переплетённые пальцы. И как-то неуловимо возвращаются дождь и эхо. Душно.
Пол снова скользкий. От одноцветности линий в глазах рябит почему-то.
Каэдэ запрокидывает голову, теряясь в оттенках. Ах, да. Верно.
Бесповоротное «да».
Или абсолютное «нет».
Какие у него планы?
Он не собирается их менять – он собирается выбрать.
-- Хей, суперновичок из Шохоку.
Рукава кивает, не замечая, что съезжает вниз по стене.
-- Сыграем?
Ещё бы. Сколько угодно. Без причин и, если повезёт, без последствий.
Но это, конечно, вряд ли.
И чем дальше их увлекает в продуманную до мелочей какофонию движений, тем настойчивее в висках Каэдэ что-то неритмично стучит, подсказывая, что для игры это несоразмерно много. Но Каэдэ не учился играть в другое. Каэдэ не знает правил.
Ведь, может быть, это танец.
Ведь, может быть, это – больше.
А мяч – это просто... средство. Голос.
И каждый раз, позволяя себе его упустить, Акира спрашивает о чём-то. А Рукава безжалостно вколачивает мяч в пол, хоронит его в кольце. Он достаточно силён, чтобы не отрицать того, с чем сам же сюда пришёл. А Сэндо достаточно мудр, чтобы… молчать?
Каэдэ хочет закончить поскорей, потому что ещё чуть-чуть – и он не сумеет прикоснуться к мячу. Он вынужден восстанавливать дыхание всякий раз, когда мяч касается его.
А когда они по молчаливому согласию останавливают счёт – ничья, разумеется, ничья! – единственное, о чём может думать Рукава, стараясь устоять на ногах, – это то, что ему необходимо одеться. А то так слишком... открыто? Треклятый мяч!
-- Как неудобно, – задумчиво роняет Акира, приподнимая уголки губ, и пытается направить взгляд вверх, на не прикрытый волосами лоб. Он презабавно сводит брови и неловко вздыхает через раз. Ещё полминуты назад он прижимал ко лбу подрагивающую ладонь, словно ненароком занавешивая откровенно шальные глаза.
Рукава, загнавший поглубже надуманную последней дурь и талантливый к обманкам не меньше, чем кое-кто другой, взирает на него неодобрительно, не уточняя вслух – но понятно и без того. «Неудобно что?»
-- Не спрятаться, – хмыкает Акира, отводя глаза. И улыбается как-то вымученно.
Беспомощно. Удивлённо.
Каэдэ всё-таки фыркает – для успокоения души и, презрительно цокая языком, припечатывает:
-- Слабак.
И опускает голову, пряча за растрепавшейся чёлкой собственный взгляд.
И глухо, монотонно бубнит:
-- Я буду играть с тобой до тех пор, пока не вобью своё имя намертво в твою тупую башку. И ты больше никому не посмеешь проиграть. Разумеется, кроме меня…
Рукава не уверен, слышит ли – но ощущает отчётливо, каждой клеткой кожи, и без того источённой неумолкаемым эхом, как Сэндо мягко смеётся. И Каэдэ не может, не в силах не встретить его взгляд. Который нестерпимо тёплый. Который приглашает. И Рукава не знает, как это принять, как смотреть в такие его глаза – когда единственной угрозой, которую он может в них прочесть, становится беззащитность. И если бы его, Каэдэ, беззащитность. Если бы.
-- Звучит как будто признание в…
Бесповоротно.
И пусть это «неудобно». Пусть.
Даже если они забудут о мяче.
Когда забудут.
…но причём здесь Китасава-то был, а?
______
Примечания:
* - В настоящее время стандарты несколько изменились, но раньше размеры игрового баскетбольного поля (в пределах ограничивающих линий) составляли 15 м в ширину и 28 м или 26 м в длину. Каковы были стандарты в начале 90-х в старших школах Японии, я не имею понятия, поэтому если кто-то располагает доподлинной информацией или помнит такие детали из аниме/манги, просветите, пожалуйста, буду благодарна.
** - Персональный фол, совершённый в момент броска, наказывается штрафными - одним штрафным, если мяч достиг цели, двумя или тремя в зависимости от «стоимости» броска, если мяч цели не достиг. Иначе говоря, Рукава пытался помешать Сэндо повести в счёте, само попадание ему предотвратить удалось (могла сохраниться «ничья»), однако он допустил грубое нарушение, за что Сэндо получил право на штрафной. Я, конечно, понимаю, что вряд ли они в играх один на один придерживались «регламента» во всех нюансах без исключения, но думаю, что очевидный фол просто так проигнорировать не могли. Они всё-таки не чтобы «убить время» играли. Рукава уж точно.