Мы все во что-нибудь недоиграли...
Название: Шелест песчаных страниц
Фэндом: Р. И. Говард и последователи: молодой Конан и его спутники.
Персонажи: Назирхат уль-Вади.
Категория: джен.
Тема: Колесница.
Жанр: криминальная комедия.
Размер: 2100 слов.
Предупреждения: нет.
читать дальше
- Быстро, чисто, без шума и пыли, - подвел итог ночной экспедиции Кодо. – Так гладко, что даже не верится. А столько шумели об этом магике. Мол, Рилеранс то, Рилеранс се, одним взглядом в жабу превращает, а коли прищелкнет пальцами – так покойники сами выкапываются из могил и начинают отплясывать. Мы в его кабинете пол взломали, а он в своей спальне только с боку на бок повернулся и дальше захрапел.
- Стало быть, не такой уж он и великий, как о нем трепались, - почтенный уль-Вади благосклонно оглядел разложенные на столе трофеи минувшей ночи: стопку книг, мешочки и шкатулки с драгоценностями, кипу официального вида бумаг. За высокими окнами светлело, Аластор и его развеселая компания только что убрались, разбогатев на пять тысяч полновесных туранских золотых – и в предвкушении дополнительного куша, когда заказчик осмотрит принесенные книги, а оценщики уль-Вади выскажут свое мнение о драгоценных камнях и старинных монетах. Ночь выдалась удачной, весьма и весьма удачной. На днях надо будет непременно отправить щедрое подношение в храм Обманщика – удача переменчива, ей, как женщине, необходимо льстить, задабривать и дарить подарки. – Ступай, выспись, - Назирхат махнул в сторону помощника. – Вы молодцы, все толком сработали. И добыча неплоха. Что, Альс и впрямь так хорош в деле, как сплетничают на рынках?
- Еще лучше, - сдержанно отозвался Ходячий Кошмар. – И если бы он перестал наконец ломаться, перейдя под нашу руку, было бы совсем замечательно. Но в его башку втемяшилось желание изображать вольного вора, а нам приходится терпеть его выходки. Непорядок это, вот что я скажу.
- Я подумаю над этим, - согласился уль-Вади, и Кодо удалился, тяжело ступая по дорогому наборному паркету.
Какое-то время почтеннейший Назирхат покойно сидел за столом, бережно перебирая украшения и любуясь радужной игрой свечных отблесков на острых гранях камней. Вспоминая себя прежнего и давнишнего, молодого и упрямого, готового убить голыми руками и продать душу за вот эти сверкающие побрякушки. К сожалению, уль-Вади не обладал талантом Аластора Дурного Глаза по части взлома замков, его сильной стороной было иное – способность находить сторонников, объединять их и вести за собой, любой ценой и любыми средствами добиваясь задуманного. Уль-Вади быстро и свирепо расправлялся с несогласными и чересчур упрямыми, держа своих людей в железных тисках и не позволяя им, как было заведено в прежние времена, беспощадно обдирать обитателей квартала. Нарикано приносил своему смотрящему немалый доход, уль-Вади пользовался в городе немалым уважением, и вот убедительное доказательство тому – лучший из взломщиков Шадизара без возражений отправился по его слову на сложное дело и вернулся с отличной добычей. Пожалуй, компания Альса заслуживает дополнительного вознаграждения – небольшого, но такого, что заставит их задуматься и прекратить испытывать на прочность снисходительность своего смотрящего.
С драгоценностями и бумагами было все ясно. И то, и другое вскоре будет пущено в оборот, обернувшись немалыми деньгами. Книги же вызывали у почтенного Назирхата тихое, подспудное раздражение. От магических книг всегда происходили одни только неприятности. Казалось, чародеи всего мира, собравшись однажды на свой шабаш, дали великую и нерушимую клятву – всегда и во все времена награждать свои творения самыми зловещими и коварными свойствами.
Уль-Вади с опаской потянул к себе том, лежавший сверху, и перелистнул несколько первых страниц – осторожно, словно боясь обжечься. Однако со страниц не скалились хари злобных демонов и не пересекались запутанные линии пентаграмм. Страницы покрывал плотный, убористый текст, выглядевший в меру таинственным, но не пугающим.
Следующая книга оказалась бестиарием, изображавшим самых невероятных животных. Неведомый художник вырисовал зверей с таким тщанием, что казалось – еще немного, и жутковато-прекрасные твари соскользнут с пергаментных страниц и пугливо замрут, приглядываясь и принюхиваясь к этому миру.
Третью книгу облекал переплет черной змеиной кожи с медными накладками по углам. На обложке красовалось выполненное тонкими штрихами серебряной краски изображение песочных часов. Уль-Вади показалось, что песок в нарисованных часах едва заметно пересыпается из верхней колбы в нижнюю. Он повертел книгу в руках, дотошно приглядываясь – нет, не чудо, всего лишь хитроумная иллюзия. «Трактат сочтенного песка». Если он, уль-Вади, что-нибудь понимает в людских стремлениях, то заказчик, благородный дон Кебрадо из Кордавы, более всего желал обладать именно этой книгой. Все прочие названия в длинном списке – не более, чем пестрая мишура для отвода глаз. Его светлость Ларгоньо стремился завладеть этим трактатом, он был готов щедро заплатить тому, кто раздобудет фолиант – и даже не поскупился на предоплату. О чем же говорится в этой книге?
«Я только посмотреть», - уверил себя почтенный Назирхат, приоткрывая обложку.
Близоруко всмотрелся, щурясь, удивленно поднял бровь.
Спешно пролистал страницы – удивление сменилось искренним недоумением. Дорогой пергамент бледно-кремового цвета был пуст. Лишь по урезу страниц струилась вязь искусных рисунков: где гирлянда сплетающихся цветов (приглядевшись, ул-Вади отметил, что венчики цветов зубасты и хищно впиваются друг в друга), где сложный узор из черепов и костей, где фантастические животные, слившиеся воедино то ли в смертельном поединке, то ли в любовном акте. Но текста в книге не было, ни единого словечка!
Уль-Вади вспомнил, что в ящиках его стола давно уже валяется плоский топаз в бронзовой оправе – талисман, якобы позволяющий увидеть незримые и зачарованные надписи. Спешно отыскал амулет, навел на страницу. Вотще – та по-прежнему оставалась пустой. То ли талисман оказался фальшивкой, то ли чары были слишком сильны, то ли «Трактат сочтенного песка» никогда не был написан, являя собой просто сшитые воедино чистые листы. Может, его способны прочесть только магики высшей степени посвящения – и перед чтением книгу, к примеру, необходимо обрызгать кровью девственницы или соком черного лотоса?
- Тишван! – окликнул ул-Вади, так ничего и не решив, но лишний раз укрепившись в мысли о том, что чародеи и книжники все поголовно слегка полоумные. Писец, обычно всегда находившийся за столиком в комнате-приемной, сунулся в кабинет. – Сбегай в кухни за кавой. Напомни Магдише - двойную порцию и пусть корицу не забудет.
Писец понятливо кинул и убрался, беззвучно прикрыв дверь.
Листы книги, оставленной Назирхатом раскрытой примерно на середине, неожиданно сами собой перевернулись, словно под порывом сильнейшего сквозняка. Которого в кабинете не было и быть не могло, ибо все окна пребывали закрытыми. Невидимое перо медленно вывело на чистом листе: «Тишван бар-Айреми» - и продолжило писать, все быстрее и быстрее, под взглядом оцепеневшего и онемевшего уль-Вади. Смотрящий квартала Нарикано не верил в чудеса, здраво полагая их плодом искусного мошенства и ловкости человеческих рук, но прямо сейчас, перед ним, творилось настоящее чудо.
Слово возникало за словом, строчка за строчкой, заполнив весь разворот страниц и только тогда остановившись. Чернила чуть поблескивали, впитываясь в пергамент и высыхая. Уль-Вади слегка наклонился вперед, медленно, едва ли не по складам читая написанное – хотя четкости почерка мог позавидовать лучший из переписчиков королевских мастерских Бельверуса.
Перед Назирахтом уль-Вади открылась вся история жизни писца Тишвана, одного из незаметных членов Братства квартала Нарикано, от его рождения и юности до нынешних дней. Уль-Вади с некоторым изумлением узнал о том, что подростком Тишван обесчестил одну из своих сводных сестриц, но сумел отвести обвинение. Позже он оклеветал соратника по шайке – дабы проникнуть в особняк на улице Лодел, владение и крепость уль-Вади, и заполучить там должность. До поры до времени его поведение и впрямь было безупречным - пока Тишван не разбогател и не прибрел страсти к азартным игрищам. Минувшей зимой, не сумев устоять перед искушением, писец стянул со стола покровителя пенал черешневого дерева, каковой продал в лавке на Ишлазе. Деньги же до последнего суффи спустил в известном игровом доме «Улыбка удачи».
Уль-Вади поскреб бритый затылок под расшитой бисером шапочкой, припомнив, что дорогой пенал и в самом деле куда-то задевался. Заподозрили слуг-уборщиков, провели допрос, запороли кого-то до смерти, но вещицу так и не сыскали. А Тишван по-прежнему тихой мышью сидел на столом, бисерно переписывал отчеты и доклады, бегал за кавой и являл собой образчик деловитой преданности.
Вот он и сейчас вошел, неся поднос с дымящейся чашкой, вазочкой и свежими булочками. Уль-Вади оторвал взгляд от книжных страниц и, пребывая в некотором умственном ошеломлении, вопросил:
- Тиш, скотина, ты зачем мой пенал спер? В казне Братства всегда можно взять взаймы – и с твоего жалования ты бы без труда выплатил долг. Но крысить у своих?..
Челюсть Тишвана отпала. В точности как у деревянной игрушки, которой дети колют орехи. Он бухнулся на колени, выронив поднос – кава черной горячей жижей плеснула в стороны – и, часто биясь лбом в пол, запричитал, умоляя смотрящего не гневаться, обещая вернуть похищенное и проклиная свою пагубную страсть к костям. Только не прогоняйте, почтеннейший уль-Вади, все, что угодно, наказывайте, как последнего пса, карайте, хоть на цепь сажайте, только не гоните взашей!
- Приберись тут лучше, - коротко отозвался на причитания уль-Вади. – Хотя нет. Сгинь. Сиди на месте, до полудня никого не впускай, даже Кодо. Отвечай всем – я занят.
Тишван судорожно закивал и на цыпочках, пятясь, вывалился из кабинета. Уль-Вади, переведя дух, обеими руками вцепился в книгу. Текст, посвященный Тишвану, оставался на месте. Почтенный смотрящий пожевал губами, размышляя, и произнес:
- Кодо Сиверн.
Зашелестел пергамент. Жизнеописание Коддрака Сиверна по прозвищу Ходячий Кошмар заняло пять страниц. Уль-Вади убедился в том, что неплохо знает своего подручного – а тот, в свою очередь, не скрывает от своего господина почти ничего. Кроме той малости, что Кодо Ходячий Кошмар время от времени делает щедрые пожертвования сиротскому приюту «Друзья нуждающихся» в Боенском Проезде и уже несколько лет испытывает безответную и безнадежную страсть к госпоже Джемине, помощнице хозяйки «Алмазного водопада».
Два последующих колокола своей жизни уль-Вади выяснял, на какие чудеса способен угодивший ему в руки «Трактат». Книга с легкостью описывала судьбу любого из людей, чье имя называл ей Назирхат – неважно, живущего ныне или давно умершего. Уль-Вади узнал о подробностях и участниках легендарного ограбления дворца дожей в Мессантии – и разрешил загадку того, куда на самом деле подевалась добыча, якобы утонувшая вместе с шедшей в Асгалун фелукой. Он спросил о подробностях недавнего дворцового переворота в Туране – Книга развернула перед ним полный список заговорщиков. Затаив дыхание, уль-Вади вопросил о внутреннем устройстве Чамгана, укрепленного подворья двергов, где доселе не бывал ни один человек – и где, по слухам, хранились баснословные сокровища подгорных карликов. Перо шустро изобразило подробный чертеж, снабдив его точными заметками о порядке смене караулов и сложности замков на дверях.
Озадаченно похмыкав, почтенный Назирхат произнес имя человека, заслуженно считавшегося одним из самых лучших и удачливейших воров Шадизара – Аластора Кайлиени. Книга не замедлила с ответом, сообщив, что Альс явился на свет ровным счетом двадцать шесть годков назад, а произошло это событие на караванном дворе, что на полпути между Асгалуном и Эруком. Матушка его происходила из знатного семейства шемских купцов, папаша – из аргосских дворян того сорта, которые не пожалеют жизни ради красного словца и милостей красотки. Родители Аластора не заключали брака перед ликом богов и не жили вместе, однако встречались довольно часто – пока Кайлиени-старшего не прирезали по приказу очередного ревнивого супруга. Папенька Дурного Глаза, впрочем, ушел из жизни достойно, прихватив с собой на Серые Равнины не меньше дюжины натравленных на него наемных убийц.
Осиротевший ребеночек унаследовал бойкий отцовский нрав, уже лет в десять вовсю мороча головы шемским дядьям и наставникам в школе. Достигнув совершеннолетия, Альс сбежал из дома, примкнув к бродячему цирку – и с тех пор его жизнь вертелась разноцветным ярмарочным колесом, под благосклонным взглядом Удачи, невесть отчего возлюбившей смазливого проходимца. Ему удавались любые задуманные авантюры, он вечно умудрялся выйти сухим из воды, его никогда не бросали за решетку и не хватали за руку. Книгу утверждала, что Альс даже умудрился обнести одну из сокровищниц двергов и сохранить голову на плечах – совершивших такой подвиг можно было пересчитать по пальцам, причем одной увечной руки. Задайся Аластор подобной целью, и при его талантах он вполне мог бы сколотить недурную шайку, а то и сделать блестящую карьеру при любом из дворов Восхода или Заката. Но, как заявила книга, Аластору Дурному Глазу было «вполне уютно в его шкуре». Он не желал бОльшего и не стремился к нему. Ему нравилось жить в Шадизаре, водя знакомства с половиной города, браться только за те дела, к которым лежала его душа, и ухаживать за гадалкой ат’Джебеларик.
В какой-то миг уль-Вади подумал, не спросить ли Книгу о собственной судьбе – когда и от чего ему суждено умереть. Если от руки врагов, то, обладая знаниями об их замыслах, он сможет их предотвратить и тем самым отсрочить свою погибель!
Но почтеннейшему Назирхату не достало силы духа выговорить свое имя. Его захватили иные мечты. Обладая Книгой, он может узнать помыслы любого человека в городе, о том, кто и с каким товаром снаряжает караваны, о тайных путях торговли порошком лотоса и о засадах Сыскной Когорты! Он будет ведать все или почти все, происходящее в городе – а, значит, займет место того незримого колесничего, что держит в руках вожжи и направляет самое жизнь по нужной ему дороге. Он будет править – не так, как правят венценосные глупцы на тронах, получившие корону лишь по прихоти судьбы и удачному рождению в нужной семье – но как делают это истинные властелины. Оборачивая любые события себе на пользу, переставляя фигуры на доске так, как угодно ему. Он уже добился власти над кварталом Нарикано, но что такое должность смотрящего по сравнению с властью правителя города или страны?
И нужно ему для этого совсем немного. Завладеть чудесной Книгой, силой обстоятельств попавшей ему в руки. Только последний глупец согласится променять такое сокровище на обещанные пятнадцать тысяч империалов. Что значат деньги в сравнении с возможностью запрячь Судьбу и Удачу, точно быстрых и выносливых кобылиц, в свою повозку – и помчаться к своей цели?
Уль-Вади поспешно вопросил книгу о личности зингарского графа Кебрадо лос Уракка. Дважды перечел полученный ответ и нахмурился. Книга именовала Кебрадо опасным и мстительным типом, не склонным прощать тех, кто имел дерзость пытаться обмануть его или нарушить его планы. «Трактат» представил обширный список тех, чьей смерти Кебрадо способствовал – лично или косвенно.
Назирхат поразмыслил над узнанным, покачивая головой и машинально перебирая нитку янтарных четок. Не больно-то хорошо так поступать с заказчиком и знакомым, но дело есть дело. Кебрадо чужак здесь, в Шадизаре, чужак высокомерный и спесивый. Ошибочно полагающий, что его знатное происхождение и деньги ставят его неизмеримо выше коронных уроженцев Заморы. Тех, кто по праву распоряжается в этом городе.
Такая Книга стоит чужой жизни.
Уль-Вади звякнул в колокольчик. Всунулся бледный и насмерть перепуганный Тишван.
- Там пришли господин зингарский граф, - прошелестел он.
- Прекрасно, - дружелюбно просиял улыбкой уль-Вади. – Значит, так. Передай его светлости мои нижайшие извинения. Скажи, мол, у меня неотложные дела – но я буду рад его видеть сразу же, как покончу со этими досадными хлопотами. После этого дуй к Магдише. Пусть сготовит завтрак на двоих, да получше и поскорее. Поможешь ей принести завтрак сюда. После пригласишь его светлость – вежливо и почтительно. Да, и кликни слуг, чтобы прибрались. Исполнишь все в точности – подумаю, что с тобой делать: пустить твою шкуру на коврик в прихожую… или простить?
Тишван улепетнул так стремительно, что даже дверь позабыл толком закрыть. Уль-Вади сложил книги стопкой, водрузив «Трактат сочтенного песка» поверху, поудобнее уселся в кресле и рассеянно коснулся пальцем по золотой статуэтке танцующей апсары, украшавшей стол. Апсара повернулась вокруг своей оси, открыв малый ящичек – откуда почтеннейший смотрящий извлек некий флакон зеленого стекла. Постучал по сосуду ногтем, сожалеющее вздохнул и упрятал флакончик в широкий рукав халата.
«Всякий сам правит своим конем», - так говорят туранские кочевники, а уж дети пустыни точно понимают, что в этом мире к чему. Чья колесница первой сорвет финишную ленточку, тот и победитель. А победитель, как известно, прав и неподсуден.
Фэндом: Р. И. Говард и последователи: молодой Конан и его спутники.
Персонажи: Назирхат уль-Вади.
Категория: джен.
Тема: Колесница.
Жанр: криминальная комедия.
Размер: 2100 слов.
Предупреждения: нет.
читать дальше
- Быстро, чисто, без шума и пыли, - подвел итог ночной экспедиции Кодо. – Так гладко, что даже не верится. А столько шумели об этом магике. Мол, Рилеранс то, Рилеранс се, одним взглядом в жабу превращает, а коли прищелкнет пальцами – так покойники сами выкапываются из могил и начинают отплясывать. Мы в его кабинете пол взломали, а он в своей спальне только с боку на бок повернулся и дальше захрапел.
- Стало быть, не такой уж он и великий, как о нем трепались, - почтенный уль-Вади благосклонно оглядел разложенные на столе трофеи минувшей ночи: стопку книг, мешочки и шкатулки с драгоценностями, кипу официального вида бумаг. За высокими окнами светлело, Аластор и его развеселая компания только что убрались, разбогатев на пять тысяч полновесных туранских золотых – и в предвкушении дополнительного куша, когда заказчик осмотрит принесенные книги, а оценщики уль-Вади выскажут свое мнение о драгоценных камнях и старинных монетах. Ночь выдалась удачной, весьма и весьма удачной. На днях надо будет непременно отправить щедрое подношение в храм Обманщика – удача переменчива, ей, как женщине, необходимо льстить, задабривать и дарить подарки. – Ступай, выспись, - Назирхат махнул в сторону помощника. – Вы молодцы, все толком сработали. И добыча неплоха. Что, Альс и впрямь так хорош в деле, как сплетничают на рынках?
- Еще лучше, - сдержанно отозвался Ходячий Кошмар. – И если бы он перестал наконец ломаться, перейдя под нашу руку, было бы совсем замечательно. Но в его башку втемяшилось желание изображать вольного вора, а нам приходится терпеть его выходки. Непорядок это, вот что я скажу.
- Я подумаю над этим, - согласился уль-Вади, и Кодо удалился, тяжело ступая по дорогому наборному паркету.
Какое-то время почтеннейший Назирхат покойно сидел за столом, бережно перебирая украшения и любуясь радужной игрой свечных отблесков на острых гранях камней. Вспоминая себя прежнего и давнишнего, молодого и упрямого, готового убить голыми руками и продать душу за вот эти сверкающие побрякушки. К сожалению, уль-Вади не обладал талантом Аластора Дурного Глаза по части взлома замков, его сильной стороной было иное – способность находить сторонников, объединять их и вести за собой, любой ценой и любыми средствами добиваясь задуманного. Уль-Вади быстро и свирепо расправлялся с несогласными и чересчур упрямыми, держа своих людей в железных тисках и не позволяя им, как было заведено в прежние времена, беспощадно обдирать обитателей квартала. Нарикано приносил своему смотрящему немалый доход, уль-Вади пользовался в городе немалым уважением, и вот убедительное доказательство тому – лучший из взломщиков Шадизара без возражений отправился по его слову на сложное дело и вернулся с отличной добычей. Пожалуй, компания Альса заслуживает дополнительного вознаграждения – небольшого, но такого, что заставит их задуматься и прекратить испытывать на прочность снисходительность своего смотрящего.
С драгоценностями и бумагами было все ясно. И то, и другое вскоре будет пущено в оборот, обернувшись немалыми деньгами. Книги же вызывали у почтенного Назирхата тихое, подспудное раздражение. От магических книг всегда происходили одни только неприятности. Казалось, чародеи всего мира, собравшись однажды на свой шабаш, дали великую и нерушимую клятву – всегда и во все времена награждать свои творения самыми зловещими и коварными свойствами.
Уль-Вади с опаской потянул к себе том, лежавший сверху, и перелистнул несколько первых страниц – осторожно, словно боясь обжечься. Однако со страниц не скалились хари злобных демонов и не пересекались запутанные линии пентаграмм. Страницы покрывал плотный, убористый текст, выглядевший в меру таинственным, но не пугающим.
Следующая книга оказалась бестиарием, изображавшим самых невероятных животных. Неведомый художник вырисовал зверей с таким тщанием, что казалось – еще немного, и жутковато-прекрасные твари соскользнут с пергаментных страниц и пугливо замрут, приглядываясь и принюхиваясь к этому миру.
Третью книгу облекал переплет черной змеиной кожи с медными накладками по углам. На обложке красовалось выполненное тонкими штрихами серебряной краски изображение песочных часов. Уль-Вади показалось, что песок в нарисованных часах едва заметно пересыпается из верхней колбы в нижнюю. Он повертел книгу в руках, дотошно приглядываясь – нет, не чудо, всего лишь хитроумная иллюзия. «Трактат сочтенного песка». Если он, уль-Вади, что-нибудь понимает в людских стремлениях, то заказчик, благородный дон Кебрадо из Кордавы, более всего желал обладать именно этой книгой. Все прочие названия в длинном списке – не более, чем пестрая мишура для отвода глаз. Его светлость Ларгоньо стремился завладеть этим трактатом, он был готов щедро заплатить тому, кто раздобудет фолиант – и даже не поскупился на предоплату. О чем же говорится в этой книге?
«Я только посмотреть», - уверил себя почтенный Назирхат, приоткрывая обложку.
Близоруко всмотрелся, щурясь, удивленно поднял бровь.
Спешно пролистал страницы – удивление сменилось искренним недоумением. Дорогой пергамент бледно-кремового цвета был пуст. Лишь по урезу страниц струилась вязь искусных рисунков: где гирлянда сплетающихся цветов (приглядевшись, ул-Вади отметил, что венчики цветов зубасты и хищно впиваются друг в друга), где сложный узор из черепов и костей, где фантастические животные, слившиеся воедино то ли в смертельном поединке, то ли в любовном акте. Но текста в книге не было, ни единого словечка!
Уль-Вади вспомнил, что в ящиках его стола давно уже валяется плоский топаз в бронзовой оправе – талисман, якобы позволяющий увидеть незримые и зачарованные надписи. Спешно отыскал амулет, навел на страницу. Вотще – та по-прежнему оставалась пустой. То ли талисман оказался фальшивкой, то ли чары были слишком сильны, то ли «Трактат сочтенного песка» никогда не был написан, являя собой просто сшитые воедино чистые листы. Может, его способны прочесть только магики высшей степени посвящения – и перед чтением книгу, к примеру, необходимо обрызгать кровью девственницы или соком черного лотоса?
- Тишван! – окликнул ул-Вади, так ничего и не решив, но лишний раз укрепившись в мысли о том, что чародеи и книжники все поголовно слегка полоумные. Писец, обычно всегда находившийся за столиком в комнате-приемной, сунулся в кабинет. – Сбегай в кухни за кавой. Напомни Магдише - двойную порцию и пусть корицу не забудет.
Писец понятливо кинул и убрался, беззвучно прикрыв дверь.
Листы книги, оставленной Назирхатом раскрытой примерно на середине, неожиданно сами собой перевернулись, словно под порывом сильнейшего сквозняка. Которого в кабинете не было и быть не могло, ибо все окна пребывали закрытыми. Невидимое перо медленно вывело на чистом листе: «Тишван бар-Айреми» - и продолжило писать, все быстрее и быстрее, под взглядом оцепеневшего и онемевшего уль-Вади. Смотрящий квартала Нарикано не верил в чудеса, здраво полагая их плодом искусного мошенства и ловкости человеческих рук, но прямо сейчас, перед ним, творилось настоящее чудо.
Слово возникало за словом, строчка за строчкой, заполнив весь разворот страниц и только тогда остановившись. Чернила чуть поблескивали, впитываясь в пергамент и высыхая. Уль-Вади слегка наклонился вперед, медленно, едва ли не по складам читая написанное – хотя четкости почерка мог позавидовать лучший из переписчиков королевских мастерских Бельверуса.
Перед Назирахтом уль-Вади открылась вся история жизни писца Тишвана, одного из незаметных членов Братства квартала Нарикано, от его рождения и юности до нынешних дней. Уль-Вади с некоторым изумлением узнал о том, что подростком Тишван обесчестил одну из своих сводных сестриц, но сумел отвести обвинение. Позже он оклеветал соратника по шайке – дабы проникнуть в особняк на улице Лодел, владение и крепость уль-Вади, и заполучить там должность. До поры до времени его поведение и впрямь было безупречным - пока Тишван не разбогател и не прибрел страсти к азартным игрищам. Минувшей зимой, не сумев устоять перед искушением, писец стянул со стола покровителя пенал черешневого дерева, каковой продал в лавке на Ишлазе. Деньги же до последнего суффи спустил в известном игровом доме «Улыбка удачи».
Уль-Вади поскреб бритый затылок под расшитой бисером шапочкой, припомнив, что дорогой пенал и в самом деле куда-то задевался. Заподозрили слуг-уборщиков, провели допрос, запороли кого-то до смерти, но вещицу так и не сыскали. А Тишван по-прежнему тихой мышью сидел на столом, бисерно переписывал отчеты и доклады, бегал за кавой и являл собой образчик деловитой преданности.
Вот он и сейчас вошел, неся поднос с дымящейся чашкой, вазочкой и свежими булочками. Уль-Вади оторвал взгляд от книжных страниц и, пребывая в некотором умственном ошеломлении, вопросил:
- Тиш, скотина, ты зачем мой пенал спер? В казне Братства всегда можно взять взаймы – и с твоего жалования ты бы без труда выплатил долг. Но крысить у своих?..
Челюсть Тишвана отпала. В точности как у деревянной игрушки, которой дети колют орехи. Он бухнулся на колени, выронив поднос – кава черной горячей жижей плеснула в стороны – и, часто биясь лбом в пол, запричитал, умоляя смотрящего не гневаться, обещая вернуть похищенное и проклиная свою пагубную страсть к костям. Только не прогоняйте, почтеннейший уль-Вади, все, что угодно, наказывайте, как последнего пса, карайте, хоть на цепь сажайте, только не гоните взашей!
- Приберись тут лучше, - коротко отозвался на причитания уль-Вади. – Хотя нет. Сгинь. Сиди на месте, до полудня никого не впускай, даже Кодо. Отвечай всем – я занят.
Тишван судорожно закивал и на цыпочках, пятясь, вывалился из кабинета. Уль-Вади, переведя дух, обеими руками вцепился в книгу. Текст, посвященный Тишвану, оставался на месте. Почтенный смотрящий пожевал губами, размышляя, и произнес:
- Кодо Сиверн.
Зашелестел пергамент. Жизнеописание Коддрака Сиверна по прозвищу Ходячий Кошмар заняло пять страниц. Уль-Вади убедился в том, что неплохо знает своего подручного – а тот, в свою очередь, не скрывает от своего господина почти ничего. Кроме той малости, что Кодо Ходячий Кошмар время от времени делает щедрые пожертвования сиротскому приюту «Друзья нуждающихся» в Боенском Проезде и уже несколько лет испытывает безответную и безнадежную страсть к госпоже Джемине, помощнице хозяйки «Алмазного водопада».
Два последующих колокола своей жизни уль-Вади выяснял, на какие чудеса способен угодивший ему в руки «Трактат». Книга с легкостью описывала судьбу любого из людей, чье имя называл ей Назирхат – неважно, живущего ныне или давно умершего. Уль-Вади узнал о подробностях и участниках легендарного ограбления дворца дожей в Мессантии – и разрешил загадку того, куда на самом деле подевалась добыча, якобы утонувшая вместе с шедшей в Асгалун фелукой. Он спросил о подробностях недавнего дворцового переворота в Туране – Книга развернула перед ним полный список заговорщиков. Затаив дыхание, уль-Вади вопросил о внутреннем устройстве Чамгана, укрепленного подворья двергов, где доселе не бывал ни один человек – и где, по слухам, хранились баснословные сокровища подгорных карликов. Перо шустро изобразило подробный чертеж, снабдив его точными заметками о порядке смене караулов и сложности замков на дверях.
Озадаченно похмыкав, почтенный Назирхат произнес имя человека, заслуженно считавшегося одним из самых лучших и удачливейших воров Шадизара – Аластора Кайлиени. Книга не замедлила с ответом, сообщив, что Альс явился на свет ровным счетом двадцать шесть годков назад, а произошло это событие на караванном дворе, что на полпути между Асгалуном и Эруком. Матушка его происходила из знатного семейства шемских купцов, папаша – из аргосских дворян того сорта, которые не пожалеют жизни ради красного словца и милостей красотки. Родители Аластора не заключали брака перед ликом богов и не жили вместе, однако встречались довольно часто – пока Кайлиени-старшего не прирезали по приказу очередного ревнивого супруга. Папенька Дурного Глаза, впрочем, ушел из жизни достойно, прихватив с собой на Серые Равнины не меньше дюжины натравленных на него наемных убийц.
Осиротевший ребеночек унаследовал бойкий отцовский нрав, уже лет в десять вовсю мороча головы шемским дядьям и наставникам в школе. Достигнув совершеннолетия, Альс сбежал из дома, примкнув к бродячему цирку – и с тех пор его жизнь вертелась разноцветным ярмарочным колесом, под благосклонным взглядом Удачи, невесть отчего возлюбившей смазливого проходимца. Ему удавались любые задуманные авантюры, он вечно умудрялся выйти сухим из воды, его никогда не бросали за решетку и не хватали за руку. Книгу утверждала, что Альс даже умудрился обнести одну из сокровищниц двергов и сохранить голову на плечах – совершивших такой подвиг можно было пересчитать по пальцам, причем одной увечной руки. Задайся Аластор подобной целью, и при его талантах он вполне мог бы сколотить недурную шайку, а то и сделать блестящую карьеру при любом из дворов Восхода или Заката. Но, как заявила книга, Аластору Дурному Глазу было «вполне уютно в его шкуре». Он не желал бОльшего и не стремился к нему. Ему нравилось жить в Шадизаре, водя знакомства с половиной города, браться только за те дела, к которым лежала его душа, и ухаживать за гадалкой ат’Джебеларик.
В какой-то миг уль-Вади подумал, не спросить ли Книгу о собственной судьбе – когда и от чего ему суждено умереть. Если от руки врагов, то, обладая знаниями об их замыслах, он сможет их предотвратить и тем самым отсрочить свою погибель!
Но почтеннейшему Назирхату не достало силы духа выговорить свое имя. Его захватили иные мечты. Обладая Книгой, он может узнать помыслы любого человека в городе, о том, кто и с каким товаром снаряжает караваны, о тайных путях торговли порошком лотоса и о засадах Сыскной Когорты! Он будет ведать все или почти все, происходящее в городе – а, значит, займет место того незримого колесничего, что держит в руках вожжи и направляет самое жизнь по нужной ему дороге. Он будет править – не так, как правят венценосные глупцы на тронах, получившие корону лишь по прихоти судьбы и удачному рождению в нужной семье – но как делают это истинные властелины. Оборачивая любые события себе на пользу, переставляя фигуры на доске так, как угодно ему. Он уже добился власти над кварталом Нарикано, но что такое должность смотрящего по сравнению с властью правителя города или страны?
И нужно ему для этого совсем немного. Завладеть чудесной Книгой, силой обстоятельств попавшей ему в руки. Только последний глупец согласится променять такое сокровище на обещанные пятнадцать тысяч империалов. Что значат деньги в сравнении с возможностью запрячь Судьбу и Удачу, точно быстрых и выносливых кобылиц, в свою повозку – и помчаться к своей цели?
Уль-Вади поспешно вопросил книгу о личности зингарского графа Кебрадо лос Уракка. Дважды перечел полученный ответ и нахмурился. Книга именовала Кебрадо опасным и мстительным типом, не склонным прощать тех, кто имел дерзость пытаться обмануть его или нарушить его планы. «Трактат» представил обширный список тех, чьей смерти Кебрадо способствовал – лично или косвенно.
Назирхат поразмыслил над узнанным, покачивая головой и машинально перебирая нитку янтарных четок. Не больно-то хорошо так поступать с заказчиком и знакомым, но дело есть дело. Кебрадо чужак здесь, в Шадизаре, чужак высокомерный и спесивый. Ошибочно полагающий, что его знатное происхождение и деньги ставят его неизмеримо выше коронных уроженцев Заморы. Тех, кто по праву распоряжается в этом городе.
Такая Книга стоит чужой жизни.
Уль-Вади звякнул в колокольчик. Всунулся бледный и насмерть перепуганный Тишван.
- Там пришли господин зингарский граф, - прошелестел он.
- Прекрасно, - дружелюбно просиял улыбкой уль-Вади. – Значит, так. Передай его светлости мои нижайшие извинения. Скажи, мол, у меня неотложные дела – но я буду рад его видеть сразу же, как покончу со этими досадными хлопотами. После этого дуй к Магдише. Пусть сготовит завтрак на двоих, да получше и поскорее. Поможешь ей принести завтрак сюда. После пригласишь его светлость – вежливо и почтительно. Да, и кликни слуг, чтобы прибрались. Исполнишь все в точности – подумаю, что с тобой делать: пустить твою шкуру на коврик в прихожую… или простить?
Тишван улепетнул так стремительно, что даже дверь позабыл толком закрыть. Уль-Вади сложил книги стопкой, водрузив «Трактат сочтенного песка» поверху, поудобнее уселся в кресле и рассеянно коснулся пальцем по золотой статуэтке танцующей апсары, украшавшей стол. Апсара повернулась вокруг своей оси, открыв малый ящичек – откуда почтеннейший смотрящий извлек некий флакон зеленого стекла. Постучал по сосуду ногтем, сожалеющее вздохнул и упрятал флакончик в широкий рукав халата.
«Всякий сам правит своим конем», - так говорят туранские кочевники, а уж дети пустыни точно понимают, что в этом мире к чему. Чья колесница первой сорвет финишную ленточку, тот и победитель. А победитель, как известно, прав и неподсуден.
@темы: Р. И. Говард и последователи: молодой Конан и его спутники, Фэндом: Р. И. Говард и последователи
-
-
16.05.2010 в 17:41Интересно, что же он Книгу про Аластора не спросил? Неужели же уль-Вади был настолько слеп, что, зная Аластора довольно времени, так... ничего до сих пор не заподозрил?
-
-
16.05.2010 в 23:01Мы думали над подобным разворотом сюжета. И решили, что тут еще дело в тонкости формулировки вопроса, заданного Книге. Не просто спросить о носителе данного имени, а уточнить, мол, кем на самом деле по истинной сути своей является такой-то? Уль-Вади и впрямь подобного не пришло в голову. Если хочешь, я могу вставить апзац про биографию Аластора - биография его нынешнего воплощения ярка и сумбурна, но в целом представляет собой вполне правдоподобную историю человеческой жизни.
-
-
17.05.2010 в 09:12А про биографию Аластора - хорошая идея!
-
-
17.05.2010 в 11:03-
-
06.06.2010 в 21:34-
-
06.06.2010 в 21:47А што - Леук? Леук - он шинигами местный, эдакий более благообразный Рюук с Десноты, ходит себе и ффтыкает на окружающее, особенно не вмешиваясь и наблюдая...
-
-
06.06.2010 в 21:50Леук клевый!
-
-
06.06.2010 в 21:54-
-
06.06.2010 в 22:00-
-
06.06.2010 в 22:08-
-
06.06.2010 в 22:12-
-
06.06.2010 в 22:18-
-
06.06.2010 в 22:22у нас все записаноя и не настаиваю))))