[Джерри_]

Название: Дух и буква.
Фэндом: Р. И. Говард и последователи: молодой Конан и его спутники
Персонажи: Рекифес Рендер, Эпиналь.
Категория: джен.
Тема: Справедливость.
Жанр: криминальная комедия.
Размер: 2000 слов.
Предупреждения: нецензурщина.

У его светлости, верховного дознавателя Рекифеса Рендера, болела голова. С утра и до вечера, тупой пульсирующей болью, от которой не помогали ни настой кошачьего корня и ивовой коры, ни заговоренный амулет, ни завернутый в тряпку лед, капающий тягучей влагой. Боль стихала и приходила сызнова, накатывая темной волной, и в такие мгновения месьору Рекифесу очень хотелось умереть. Но потом становилось немного полегче, на ум приходили воспоминания о долге перед Империей и соображениях чести, подкрепленные настойчивыми мыслями о том, что сдаться – значит, признать себя побежденным этим треклятым городом. Его светлость переводил дух, орал на того из подчиненных, кто оказывался под рукой, требовал сводки Когорты за минувший день и обреченно погружался в вязкое болото рутины. Порой дознавателю казалось: он ведет безнадежное сражение с той сказочной тварью, у которой на месте отрубленной головы вырастают аж три новых. Стоило ему отправить какую-нибудь шайку в полном составе за решетку и на рудники Соленых озер, в квартале тут же появлялись три шайки взамен, еще хуже и свирепее предыдущей. Путем долгих и опасных усилий ему удавалось проследить пути караванов с желтым лотосом и перекрыть их – но уже к следующей луне саркастичные верблюды, груженые тюками желтой пыльцы, вышагивали новой дорогой.
А из Бельверуса неумолимо требовали докладов, отчетов о достигнутых успехах и убедительных объяснений тому, отчего в городе до сих пор еще не наведен образцовый порядок.
Короткими и душными ночами к Рекифесу Рендеру приходили сладостные видения. Вот он, зловеще хохоча, поджигает Шадизар со всех четырех концов и в свете очистительного пламени строчит на колене итоговый отчет о том, что порядок в Шадизаре воцарился отныне и навсегда – за полным уничтожением рассадника пороков и грехов.
К сожалению, грустно напоминал здравый смысл, в столице вряд ли одобрят такое обхождение с недавно приобретенной провинцией. Да, он может спалить Шадизар, получив от этого несказанное удовольствие. Воспоминания об этом счастливом мгновении будут скрашивать все оставшиеся дни его жизни, которые месьор Рендер проведет в должности коменданта самой отдаленной и заброшенной крепости на рубежах Пограничья.
Горожане отнюдь не стремились облегчить душевные скорби верховного дознавателя. Напротив, они только и стремились их усугубить – к примеру, священнослужители, которым полагалось быть образцом и примером благочестия, не придумали ничего лучшего, как затеять свару. Завалив Дознавательную Управу доносами и кляузами друг на друга. Митрианцы жаловались на сестер Иштар, последовательницы Богини – на дев Дэркето, поклонницы безумной красотки – на адептов Эрлика Восьмирукого, а те в свое оправдание клялись, что спутали храм дев Дэркето с обычным борделем.
И все, включая обывателей, хором обвиняли в невыразимых и ужасных преступлениях городских колдунов – хотя не могли подкрепить свои обвинения ни одним убедительным доказательством. Предводительствовал истребительным походом месьор Эпиналь, та еще колючка в заднице. Судя по доносившимся из приемной протестующим восклицаниям, он опять явился в Управу – и наверняка опять с новой идеей.
- Кого там принесло? – не выдержав, рявкнул месьор Рекифес. В щель между створками всунулся младший секретарь, выглядевший несчастным более обыкновенного:
- Пришли уль-Айяз с… с задержанным… и еще месьор Эпиналь.
- Давай их всех сюда, - обреченно распорядился дознаватель.
Последователь Митры пожаловал первым, высокомерно постукивая посохом. Следом за ним ввалился, грузно переваливаясь на кривых ногах, старший письмоводитель и великий знаток уличных нравов Шетаси уль-Айяз, цепко удерживавший за локоть ослепительно рыжую красотку. Вид у девицы был потрепанный и несчастный, и, едва переступив порог, она трогательно заверещала:
- Ваша светлость, не погубите!..
- Привет, Огонек, - отмахнулся Рекифес. – Ну-ка прикрой пастишку. Месьор Эпиналь, вам придется обождать... Шетаси, какого ляда? Это ж дело медного сикля не стоит, Огонька мы все знаем, как облупленного. Ты зачем его сюда притащил? В Алронг его, самое ему там место!
- Кхе, - с достоинством изрек уль-Айяз. Месьор Эпиналь с понятным удивлением в подслеповатых глазах уставился на рыжую девицу, явно озадачившись вопросом, кто перед ним, мужчина или женщина? – Тут такая, извольте видеть, карусель вышла, иначе разве стал бы я беспокоить вашу светлость по пустякам... Иду это я через Ламлам, значок убрал, само собой. Это тело подпирает собою таверну «Скрещенные ключи», зазывно эдак улыбится и ручкой машет. При том, что «Ключи» - не его территория, то есть делать Огоньку там совершенно нечего. Я подхожу, и что же? Тело, глядя ясным взором, предлагает мне свои похабные услуги за двадцать талеров. Смотрю я на тело попристальнее, и что вижу? Что оно вышло на промысел, по самые уши нанюхавшись лотосу!
- Это неправда…. – жалобно вякнула – или все же вякнул? – Огонек.
- Огонек, - чуть подавшись вперед, проникновенно вопросил Рекифес: - Скажи-ка, милочка, по доброте душевной и старому знакомству, где это ты разжилась лотосом? Только не ври, что уже год в глаза понюшки не видел. Будь ты в здравом уме, ты что, не признал бы почтенного уль-Айяза?
- Ничего не знаю, - Огонек, тряся рыжими лохмами, нервно затоптался на месте.
- Тогда на выбор, - голосом, исполненным искреннего сочувствия, продолжал месьор Рендер: - Ты героически молчишь, отказываясь выдать, где и у кого прикупил зелья, получаешь свои двадцать горячих и отправляешься на две декады в Алронг – если судья попадется добрый да отзывчивый, и не обратит внимания на твои прошлые подвиги. В Алронге сотоварищи по камере первым делом задирают тебе юбчонку, и обнаруживают там – что?
Огонек хлюпнула носом и трагически прижала руки к накладному бюсту.
- Или ты мне сейчас все рассказываешь, как на исповеди – у нас тут и жрец имеется, кстати говоря – и под бдительным присмотром почтенного Шетаси отправляешься к Молчаливым Сестрам. Мыть полы, перебирать чечевицу, ухаживать за болящими и отучаться от пагубной отравы. Отучить тебя быть шлюхой, к сожалению, никто не в состоянии. Итак, моя милая?
- Вечно ваша светлость все на свой лад вывернет, - проворчал Огонек. – Ладно, ладно, Монашки будут посимпатичнее тюремщиков Алронга.
- Я знал, что мы договоримся, - пристукнул кулаком по столу месьор Рендер. – Шетаси, возьми это тело под ручку, отведи куда-нибудь и пусть оно тебе изольет душу. Да в подробностях!
- Слушаюсь, ваша милость! – браво пристукнул растоптанными каблуками уль-Айяз, увлекая поддельную красотку за собой. На пороге та обернулась, послав дознавателю обольстительную, как ей думалось, улыбку.
- Какое омерзительное и растленное создание! – месьора Эпиналя передернуло.
- Кто, Огонек? – рассеянно переспросил Рекифес. – Не сказал бы. Его вина лишь в том, что у него ветер в голове. Но у него имеются глаза и уши, он многое знает и частенько делится с нами. Конечно, следуя букве закона, его давно стоило бы отправить на Соленые озера – но где мне взять столь толкового осведомителя?... Итак, месьор Эпиналь, чем вызвано ваше праведное негодование на сей раз?
- Осознанием того, что во вверенный вам город прибыл закосневший в пороках своих жулик и мошенник! – не замедлил с ответом почтенный Эпиналь.
- Еще один. Вдобавок к уже имеющемуся здесь обширному набору, - уточнил верховный дознаватель. – Который именно?
- Тот, что имеет нахальство именовать себя незаконно присвоенным титулом и именем Кебрадо лос Уракки, графа Ларгоньо! – с немалым пафосом и плохо скрываемой застарелой ненавистью произнес, как выплюнул, месьор Эпиналь. – Мне доподлинно известно, что никакой он не граф и не имеет ни малейшего отношения к семейству лос Уракка, а бумаги ему наверняка выправили на Ишлазе, если не в «Золотом пере», то у Резобарры в «Камнях и книгах»!
- А я и не знал, что Резобарра занялся подделкой верительных грамот, - Рекифес притянул к себе растрепанную книгу, сделав пометку на краю относительно чистого листа. – То есть в беседе с ним я могу сослаться на ваши сведения, почтенный Эпиналь?
- Э-э… лучше не стоит, - бойкий старец смешался и смутился.
- Тогда чего вы от меня хотите? – перешел к сути дела Рекифес Рендер – зная, что в противном случае он обречен выслушивать горячую, но не совсем внятную проповедь.
- Чтобы вы исполнили свой долг, арестовав упомянутого самозванца лос Уракку и отправив его за решетку!
- По какому обвинению? – осведомился Рендер.
- В присвоении чужого имени и… и… - Эпиналь судорожно задергал руками, от негодования не находя подходящих слов.
- Эдак мне три четверти города посадить придется, - меланхолично заметил месьор Рекифес. – Потому как они все присвоили себе чужие имена, а то и прозвища, и ничего – живут… У вас есть какие-нибудь доказательства сказанному, месьор Эпиналь – ну, кроме вашего слова?
- Он чернокнижник, чароплет, мошенник и явился сюда, вынашивая черные замыслы! – Эпиналя аж подбросило на казенном табурете. – Он есть само зло в человечьем обличье!
- И что с того? – поскучнел голосом месьор Рекифес.
- Как – что?! – старец вцепился в свой посох, как утопающий в соломинку. – Разве не в этом состоит ваш долг – в пресечении злодеяний и уличении виновных?
- Вот именно, в пресечении и уличении, - дотошно напомнил верховный дознаватель. – Упомянутый же вами человек пока не совершил ничего, за что я мог бы обрушить на него кару нашей расшатанной махины правосудия... Вы мне, месьор Эпиналь, лучше разъясните вот какой казус, - он пошелестел бумагами в поисках нужной, - отчего вы, лично вы, вместо спасения душ и распространения благодати, занимаетесь деяниями, в точности характеризуемыми статьями Королевского Кодекса 13 и 14, раздел три, «О жреческих обязанностях», как подстрекательство, а также статья 20, распространение заведомо клеветнических сведений?
Месьор Эпиналь побагровел ликом. Взял себя в руки, выпрямился и ответил с наивозможным достоинством:
- Зрю я в словах своих не клевету, но правду истинную, коей служу денно и нощно, не щадя самого живота своего и бдительным оком взирая за неправедными…
- То есть оргию, которую давеча учинили служительницы Иштар, вы видели самолично? Может, даже принимали в ней участие? – хмыкнул Рендер. – Почтенный Эпиналь, послушайте доброго совета – уймитесь. Не расшатывайте стены в нашем доме, они и так держатся на честном слове. Иштарийки сделали много хорошего для города, и я не собираюсь закрывать их обитель на основании ваших доносов. Мать-настоятельница Сехметта – достойная женщина. Мне не по душе ваши намерения вывалять ее имя и ее веру в грязи.
- Я опоздал, эта змея и прохиндейка вас подкупила, - скорбно изрек месьор Эпиналь.
- Ни в коем разе и ни единым талером. Но я вижу ее дела и вижу ваши, с позволения сказать, деяния…
- Да кто дал вам право решать и судить? Вам неведома истина, вы не узнаете ее, даже если столкнетесь на площади лицом к лицу! – возмущенно взвизгнул Эпиналь. Верховный дознаватель пожал плечами, рассеянно погладил по спине свернувшегося на краю стола позолоченного дракона с короной на голове и скипетром в лапах:
- Я делаю то, ради чего меня сюда прислали. Мне, как и вам, не по душе этот зловонный и продажный городишко. Будь моя воля, я спалил бы его, а пепелище засыпал солью. Но я должен поддерживать здесь порядок, защищая невинных и карая виноватых – лишь в том случае, когда они действительно виновны и неповинны. Я слышал, меня тут уже успели прозвать Чумой – ну так я ей и стану. Чума не делает разницы между богатыми и бедными. Перед ней все едины, она жестока, но справедлива по сути своей. От нее нельзя откупиться, нельзя убежать, нельзя уговорить и улестить. Пусть я всего лишь человек, облеченный властью – но я добьюсь того, чтобы закон здесь стал тем, чем ему положено быть – мерой весов, а не дубиной. Или сдохну, пытаясь, - месьор Рекифес Рендер сам не ожидал от себя подобного красноречия.
Эпиналь таращился на него со смешанным выражением грусти и сочувствия на морщинистом лике. Убедившись, что дознаватель все сказал, старец поднялся, хмуро подведя итог беседы:
- То есть Уракку вы арестовывать не станете?
- Без доказательств – не стану, - подтвердил Рекифес.
- Ну и пес с ним. Благослови тебя Светозарный, сын мой, и так далее, и тому подобное… - месьор Эпиналь подхватил посох и заторопился к выходу. Верховный дознаватель вернулся к россыпям бумаг, с облегчением отметив – головная боль прошла. Пусть ненадолго, но в этой жизни учишься наслаждаться и малыми радостями. А почтенный Эпиналь пусть портит жизнь кому-то другому.
На всякий случай Рендер кликнул секретаря, приказав отыскать и собрать воедино все сведения о личности, именующей себя графом Ларгоньо из Зингары.
Почтенный же Эпиналь, спешно выйдя во двор Дознавательной Управы, завел разговор со скучающими караульными. Ожидая, пока к воротам не подойдут уль-Айяз и сопровождаемый им Огонек. Почтенный Эпиналь тут же, как клещ, впился в старшего письмоводителя, уверяя того, что пребывание в общине Молчаливых Сестер отнюдь не послужит укреплению нравственного стержня в душе заблудшего Огонька, но, напротив, только повредит этой неустойчивой душе. Вот если бы наказание отбывалось в митрианской обители…
- Сколько дадите, святой отец? – перебил уль-Айяз. Достойному блюстителю совершенно не хотелось тащиться по жаре на другой конец города, и было все едино, куда пристроить задержанного. Огонек рассказал все, что знал – ну так пусть катится на все восемь сторон света.
Сошлись на десяти талерах. Огонек запротестовал было, но схлопотал от Шетаси снисходительную затрещину и примолк. Засим они и разошлись: почтенный уль-Айяз направился в ближайшую таверну, а Эпиналь, на удивление ловко препятствовавший всем попыткам Огонька сделать ноги – к храму Возвышенного Просветления.

@темы: Р. И. Говард и последователи: молодой Конан и его спутники, Фэндом: Р. И. Говард и последователи

Comments

[Меррит]

Рендер прямо прокуратор Иудеи)

Короткими и душными ночами к Рекифесу Рендеру приходили сладостные видения. Вот он, зловеще хохоча, поджигает Шадизар со всех четырех концов и в свете очистительного пламени строчит на колене итоговый отчет о том, что порядок в Шадизаре воцарился отныне и навсегда – за полным уничтожением рассадника пороков и грехов.

- это прелестно)))
в целом товарищ вызывает смесь уважения и сочувствия)