[tarotfic]

Название: Истинное счастье
Фэндом: Р. И. Говард и последователи: молодой Конан и его спутники
Персонажи: Леук, Райгарх
Категория: джен
Тема: Отшельник.
Жанр: бытовая зарисовка со слабым налетом мистики.
Размер: 2100 слов.
Предупреждения: нецензурщина.


У жителей окрестных домишек это местечко было известно как Плешка. Югер заброшенной и никуда не годной земли, заросшей бурьяном, лопухом и полынью. Еще тут прижились несколько чахлых одичавших яблонь, по осени дававших твердые и удивительно кислые яблочки. Весной на пустыре справляли свадьбы городские коты, не дававшие своим задушевным ором спать людям, летом тут выпасали коз – тощих, бодливых и пожирающих все подряд. Иногда Плешка становилась местом выяснения отношений – когда враждующие шайки назначали здесь стыки. Выжившие уходили с Плешки своими ногами, тех, кому не повезло, утаскивали приятели или бросали тут же, под глинобитными заборами в трещинах и облупившейся краске. Обыватели потихоньку обирали мертвецов и закапывали где-нибудь на том же самом пустыре, под чахлыми яблоньками. Ночами в бурьяне спали нищие и бродячие псы – мирно поделив укромные места между собой. Утром псы, отряхиваясь и зевая, убегали на рынки, а нищие, прокашлявшись, разругавшись и налепив на себя новые страшные язвы, разбредались по городу, клянчить подаяние.
Потому никто не удивился, когда утром из зарослей лопухов выбралось и восстало на ноги создание, с ног до головы закутанное в прохудившиеся отрепья, бывшие некогда хорошим плащом верблюжьей шерсти и хламидой навроде тех, что носят кочевники пустынь. Сказать что-либо о внешности бродяги не представлялось возможным – его лицо было скрыто грязными холщовыми лентами, виднелись только тусклые щелки глаз. Обычно так заматывались прокаженные, однако у загадочного типа не имелось при себе полагающейся больному проказой палки с колокольчиком и миски для подаяний. Да и вел он себя странно: неуклюже проковыляв по пустырю и спотыкаясь на всяком шагу, присел на обломок бывшей стены когда-то стоявшего на Плешке дома и глубоко задумался.
Размышлял он о причинах, в силу которых он оказался там, где оказался. И о причудах собственной памяти, всегда служившей ему верно и безотказно, а сейчас пребывавшей в глубочайшей растерянности.
Память уверяла: он прибыл в мир живущих по поручению своего господина с неким важным поручением, а потом… потом все таяло в дымке легкомысленного сиреневого окраса. Он помнил ощущение заточенности и пребывания в некоем маленьком помещении, помнил свое глухое и нарастающее раздражение – а потом его швырнули в бездну черноты и немоты, из которой он вынырнул вот здесь, на заброшенном пустыре. И собеседниками его были только две козы, продолжавшие щипать пыльную траву, да изникший невесть откуда тощий полосатый кот, усевшийся среди бурьяна и с независимым видом вылизывавший свой хвост.
И еще бродяга в драном балахоне был уверен в том, что потерял нечто доверенное ему. Нечто очень важное и опасное. Нет, не собственное имя, как с ним уже однажды случилось. Имя-то он помнил – а если бы опять позабыл, ему было достаточно посмотреть на старый медальон, болтавшийся на кожаном ремешке.
Его звали Леук.
И он был мертвецом.
Его существование среди живых закончилось много-много десятков лет тому назад. В тот тоскливый и страшный день, когда он осознал ограниченность собственного разума и скудность своих возможностей, поняв, что никогда не пойдет ответа на волновавшие его вопросы, не прочтет всех книг мира, но проживет унылой и заурядной жизнью многоученого книжника. Жизнь, зависящей от прихотей покровителей, которая в любой момент может быть прервана самой нелепой случайностью.
И тогда Леук обменял свою бренную плоть и свою душу на вечное служение. Он заключил договор и стал одним из слуг того, кого опасаются называть по имени, правителя Серых Равнин, куда ведут все пути живущих и где в равной степени получают воздаяние все, от короля до последнего нищего.
Быть мертвым, в сущности, оказалось совсем неплохо. Леука больше не беспокоили мелкие людские страсти, судорожные поиски истины и хлеба насущного, предки и потомки, борьба за место под солнцем, немилость сильных и зависть слабых. Он исполнял свою службу и расширял свои познания, беседуя с прибывающими на Серые Равнины и записывая их истории, за что вскоре получил прозвище Ловца Загадок. Господин был доволен им, Леук пользовался немалым его доверием, и вот, только поглядите-ка! – он торчит на каком-то пустыре и не может толком объяснить, как он туда попал. И где та вещь, что была ему доверена – вещь великой ценности и редкости?
Сидя на камне, яйца не высидишь, просиди хоть тысячу лет. Требовалось что-то предпринять. Для начала – обратиться с вопросом к той Сфере, которая теперь составляла часть сущности Леука.
Ловец Загадок прикрыл глаза, отделяясь от шумного, брызжущего жизнью мира смертных. Возвращаясь мыслью и разумом на бескрайние поля под выцветшим серым небом, где ветер носит облака пепла и легкие тени живших. Где едва различимо звучит пение одинокой струны, где больше нет горестей, боли и потерь – правда, нет и привычных смертным радостей. Прах среди блеклого света – и ни одна из этих теней не могла подсказать Леуку, что с ним случилось. Однако его отсутствие было замечено – и он уловил отголоски недовольства Хозяина Равнин Вечности. Хозяин желал видеть одного из своих преданных слуг – однако Хозяин мог обождать… самую малость. Хозяин был справедлив, позволяя своим слугам возможность исправить допущенные промахи.
- Мое пребывание здесь не связано ни с чьей кончиной, - сообщил пристально таращившемуся на него коту Леук, открывая глаза. Смерть не лишила его дара речи – но смертным его голос не нравился. Они говорили, что Леук скрипит несмазанным колесом или заржавевшей дверью в склеп – брошенный и наверняка населенный нечистью и злыми духами. – Стало быть, мертвые ничего не могут сказать мне. Посмотрим, смогут ли помочь живые.
Он поднялся, расправляя складки драных одеяний – из которых немедля пролился песок, серебристо-розовый песок Великих Равнин. С этим Леук ничего не мог поделать. Какую бы вещь он на себя не надевал – та мгновенно старилась, куда бы не шел – за ним оставалась едва заметная дорожка просыпавшегося песка.
Узнать, где он находится, не составило труда – первый же встреченный уличный торговец, едва только прикативший свою тележку и принявшийся раскладывать товар, сообщил Леуку, что Ловец Загадок пребывает в лучшем из городов Заката и Восхода, то бишь в Шадизаре Заморийском. После чего попытался продать ему пирожок. Со скидкой – как первому покупателю этого дня.
Чувства голода Леук не испытывал, но, порывшись в недрах балахона, извлек потертую монетку, приобретя пирог с требухой. Для кота, невесть отчего увязавшегося за ним. Кот в один присест сожрал подношение, облизнулся, потерся о ногу Ловца Загадок и решительно потрусил следом.
Так они и шли – высокий сутулящийся человек с наглухо замотанным лицом, в драной скабе кочевника-люйли, и семенящий за ним трехцветный облезлый кот. Город просыпался, и Леук даже находил некоторое удовольствие в окружающих его плотным облаком звуках и запахах человеческой жизни. Люди косились на него с подозрением, но и к этому он тоже привык. Ловец Загадок пока еще не ведал конечной цели своего странствия по городу. но знал, что в конце концов судьба приведет его именно туда, куда нужно – с той же неотвратимостью, с которой смерть настигает всякого из живущих.
Леук прошел мимо гостеприимно распахнутых ворот какой-то таверны. Над перекладиной болтался лист жести – присмотревшись, можно было различить изображенную на нем упитанную крысу с куском сыра в лапе. Несколько корявые буквы складывались в название – «Уютная нора». За воротами виднелся полуразвалившийся фонтан, украшенный позеленевшей фигуркой бронзовой цапли. Из раскрытого клюва птицы тонкой струйкой сочилась вода, а на парапете в обществе кувшина расслабленно восседал человек – мужчина преклонных лет и на редкость внушительного сложения. Судя по доносившимся из таверны радостным воплям, там с утра пораньше уже что-то отмечали и праздновали. Однако сидевший у фонтана праздный созерцатель совершенно не стремился присоединиться к веселящейся компании. Судя по всему, ему и здесь было хорошо. И даже появление странноватого незнакомца не разрушило его благодушного настроения. Напротив, он махнул рукой, окликнув:
- Эй, там! Заходи, у нас принимают всех… даже с котами, - добавил он, углядев державшегося рядом с Леуком зверька. – В таверне сейчас дым коромыслом, но мы вполне можем пропустить по глоточку за чужой успех. Ты кто будешь, человече? Что-то ты мне раньше на глаза не попадался…
- Я? Ну, можно сказать, я… отшельник, - нашел подходящее слово Ловец Загадок. – И отчасти странник. Я пришел в ваш город сегодня утром… в поисках одной вещи.
- Все куда-то бегут сломя голову, все чего-то ищут, - лениво зевнул собеседник Леука. – Когда-то и я был точно таким же. Кстати, меня кличут Райгархом. Я с Полуночи, из Нордхейма.
- Я родился в Туране, - иногда Леуку вспоминались высокие белые башни с изразцовыми куполами под ослепительно-синим небом. Бассейн в обрамлении зеленых листьев, запах пергамента и пряностей, яркие звезды – где это все? Было оно, не было – или память подсовывает ему разрозненные обрывки чужих воспоминаний и услышанных историй?
Вино, которым поделился с ним Райгарх, чуть отдавало кислятиной – и Леук удивился тому, что ощущает вкус. Это озадачило Ловца Загадок и вовремя напомнило: если он не справится со своим поручением, с Хозяина, с его-то едким чувством юмора, вполне станется к качестве меры наказания опять вернуть Леука в круг перерождений. И начнется прежняя морока. Особенно если Хозяин в качестве дополнительной обузы наградит его молодостью. Что угодно, только не это. Леуку нравилось его нынешнее существование, он совершенно не горел желанием возвращаться к живым.
- И что же ты разыскиваешь? – поинтересовался Райгарх.
- Старинную книгу в черном переплете под названием «Трактат сочтенного песка», - язык Леука дал ответ прежде вмешательства разума. Память кольнуло серебряной иглой, Ловец невольно вздрогнул внутри своего тряпичного кокона. Да, именно ее он утратил – Книгу, неотчуждаемую собственность своего господина.
- У-у, в этих кварталах искать книгу безнадежно. Это тебе прямая дорога на Ишлаз, Пергаментную аллею, - посоветовал Райгарх, почесывая кота за острым ухом. – Там книжные лавки и гнездовье скупщиков старья. Как выйдешь отсюда, так иди прямо, пока не дойдешь до большой лестницы. Спустишься вниз, повернешь направо до Каменного рынка, а там спросишь кого. Если у тебя водятся деньжата, может статься, наткнешься на след своей пропажи. Что, твою книгу спер кто-то ловкий?
- Я потерял ее, - удрученно признался Ловец Загадок. – И не помню, как и где.
- Это бывает, - покивал головой Райгарх. – Идешь себе по улице, ничего такого не подозреваешь, и тут тебе внезапно прилетает из-за угла. А потом ты очухиваешься и никак не можешь вспомнить, как тебя зовут, почему ты валяешься в канаве без штанов и без кошеля, и почему тебе приветливо светят ясные звездочки, хотя вроде бы совсем недавно был разгар дня. Такова жизнь. Надеюсь, ты сможешь отыскать то, что ищешь.
- А… - Леук отвык говорить с живыми и был удивлен тем, что человек не шарахается от него, делая знак от дурного глаза. – А ты нашел то, что ищешь?
Бывший наемник совершенно не удивился вопросу.
- Угу. В молодости я, подробно всем моим соплеменникам, мечтал о захваченных городах, сокровищах и пленных красотках. Я пошел за юношеской мечтой, став солдатом удачи, но вместо кучи золотых монет получил уйму шрамов и переломов, беготню с тяжеленным тюком за плечами и десятника, вопли которого мне до сих пор снятся в кошмарах. Теперь я сижу вот здесь и точно знаю: к этому месту я стремился. Пусть это всего лишь занюханный трактир, но мне хорошо там, где я есть. У меня есть подруга, которая много пожила и понимает, что на самом деле к чему в этой жизни. Есть приятели, с которыми хорошо выпить и поболтать о том, о сем, и помолчать, когда захочется тишины. Я хорошо и весело пожил, но теперь грядет закат моей жизни – и мне хочется встретить его именно тут.
- Немногие могут похвалиться тем, что обрели истинное счастье на закате дней, - уважительно заметил Ловец Загадок.
- Остаться в живых - вот оно, истинное солдатское счастье, - Райгарх от души приложился к кувшину и протянул его Леуку: - Хотя мои молодые друзья порой со мной не согласны. Они верят в свою переменчивую воровскую удачу и уповают на ее милость. Им кажется, что золото и чужое восхищение делают их счастливыми. Они гоняются за призраками, но кто я такой, чтобы указывать им, как поступать? Я жил по своим законам и поступал согласно своему разумению, они живут по своим. Им хочется всего, сразу и побыстрее.
- Как и всем нам в молодые годы, - согласился Леук. – В пору зрелости мы начинаем постигать, что ничто в мире не дается просто так, а в старости больше всего ценим душевный покой. И хорошее вино.
- И понимающего собеседника, - на крыльцо трактира вышла высокая женщина. – Что ж, удачи тебе в поисках, странник. Явилась нарушительница моего покоя. Сейчас она непременно попрекнет меня бездельем.
Но Лорна – а это была именно она – лишь удивленно взглянула на Райгарха и его загадочного собеседника, выплеснула ведро с грязной водой и вернулась в дом. Ее постояльцы вернулись с удачей, она откупорила для них обещанную драгоценную «Лозу Либнума» - золотую и веселящую сердце чистой радостью. Райгарх вздумал поболтать с каким-то бродягой? Его дело. Военная судьба причудлива и непредсказуема. Может статься, лет двадцать назад этот бродяга был молодым удачливым легионером, шагавшим с Райгархом в одном отряде и под одним знаменем. А теперь один из них подрабатывает вышибалой в трактире, а второй бродит по улицам в надежде на людское милосердие. Накормить чего, что ли?
Но, когда Лорна с лучшими намерениями и дымящейся миской снова выглянула во двор, бродяга в драном плаще ушел. Райгарх грелся на солнышке и заявил, что с удовольствием съест то, что принесла Лорна – безмерно ценя ее заботу о его желудке и ее стряпню. Трактирщица посмеялась нахальству приятеля, но миску отдала – не пропадать же добру.